Георгий Корниенко - Холодная война. Свидетельство ее участника

Столь же абсурдны ссылки на то, что в Сан-Францисском договоре говорится, мол, только об отказе Японии от притязаний на Курильские острова, но не сказано, в чью пользу. Во-первых, ни для кого не было секретом, в чьих руках они находились на момент подписания договора, а во-вторых, всем было известно и то, результатом чего это явилось. Если об этом приходится напоминать спустя более полувека после войны, то повинны в этом сами японцы и те, кто потакает им.

Кстати, и США, и другие западные державы, поддерживающие сейчас притязания Японии на четыре южных острова Курильской гряды, на момент подписания Сан-Францисского договора придерживались совсем другого мнения. Не кто иной, как Даллес в первый же день работы конференции в Сан-Франциско в связи с возникшим вопросом о географическом определении «Курильские острова» выразил некоторую неуверенность толькоотносительно включения в это понятие мелких островков под общим названием Хабомаи, заявив, что в случае возникновения спора на этот счет следует обратиться в Международный суд. Другими словами, в 1951 году у Даллеса не было никаких сомнений в отношении вхождения Итурупа, Кунашира и Шикотана в Курильские острова. Изменилась позиция США лишь в 1956 году — этот факт, между прочим, подтвердил несколько лет тому назад в своем выступлении во Владивостоке тогдашний посол США в России Т. Пиккеринг.

Причина такого изменения позиции США именно в 1956 году вполне понятна. Хрущев опрометчиво решил соблазнить Японию посулами отдать ей два острова — Шикотан и Хабомаи — в надежде оторвать ее от Соединенных Штатов. Последних же это подтолкнуло к более решительным шагам по привязке Японии к себе путем заключения Договора о взаимном сотрудничестве и безопасности, а заодно и поддержкой ее притязаний на все Южные Курилы.

Такова история спора на пустом месте — суть же вопроса, повторяю, состоит в том, что для обоснования принадлежности всех Курильских островов Россиине требуется нагромождать множество доказательств и аргументов. Несведущим лицам, в том числе и политикам, следует всего лишь внимательно, с хорошим знанием русского языка прочесть соответствующие документы военного и послевоенного времени, а также вникнуть в смысл статьи 107 Устава ООН, которая гласит: «Настоящий Устав ни в коей мере не лишает юридической силы действия, предпринятые или санкционированные в результате Второй мировой войны несущими ответственность за такие действия правительствами, в отношении любого государства, которое в течение Второй мировой войны было врагом любого из государств, подписавших настоящий Устав, а также не препятствует таким действиям».

Устав ООН является основополагающим документом международного права. Следовательно, нет абсолютно никаких оснований говорить, подобно Ирине Хакамаде, будто сегодня нет международно-правовой базы для определения образа действий в курильском вопросе и поэтому, дескать, надо решать его иным образом.

Ни у кого не должно быть никаких сомнений в том, что все Курильские острова принадлежат России, и решать, что делать с ними, как и с другими искони или не искони русскими землями, — это ее, и только ее суверенное право.

В заключение разговора о Курильских островах коснусь еще одного вопроса не юридического, а исторического порядка. Приходилось сталкиваться с суждениями, что, мол, не таким уж большим был вклад Советского Союза в разгром Японии, а поэтому мог бы он и поступиться этими четырьмя островами. Не вдаваясь в подробности, хотел бы просто привести некоторые факты. В течение 1941–1945 годов на оккупированной японцами китайской территории вдоль границы с СССР была дислоцирована Квантунская армия численностью в миллион человек — одна из самых боеспособных японских армий. Соответственно мы были вынуждены держать на Дальнем Востоке тоже мощную войсковую группировку, в то время как она очень пригодилась бы в европейской части страны, на германском фронте. Да, в тяжелые дни битвы за Москву и периодически в последующем с Дальнего Востока перебрасывалось по нескольку дивизий, но вместо них сразу же создавались новые дивизии, в том числе за счет школьников, не достигших 18 лет, включая и девушек. А наличие нашей крупной группировки на Дальнем Востоке не давало Японии возможности перебросить Квантунскую армию в районы, где шли сражения с американцами, которые, конечно же, несли основную тяжесть войны с Японией.

Но вопреки тому, что говорилось и писалось на эту тему потом, руководство США не только должным образом оценивало факт сковывания Квантунской армии на советской границе, но и придавало весьма большое значение скорейшему вступлению Советского Союза в войну против Японии. Вот что писал Трумэн своей жене из Потсдама 18 июля 1945 года после первой беседы со Сталиным: «Начало положено. Я получил то, ради чего я прибыл сюда(выделено мною. — Г. К. ). Сталин вступит в войну 15 августа без всяких условий. Теперь я могу сказать, что мы закончим войну на год раньше, и думаю о наших ребятах, которые не погибнут».

Есть и авторитетные свидетельства того, как по свежим следам, в августе 1945 года высоко оценивала американская сторона реальную роль, сыгранную Советским Союзом в капитуляции Японии. Приведу в качестве показательного примера заявление командующего военно-воздушными силами США в Азии генерала Ченнолта: «Вступление Советского Союза в войну против Японии явилось решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной Армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени».

Все это тоже следовало бы знать тем, кто по молодости лет или по иным причинам недостаточно осведомлены о делах минувших дней, но подчас с поразительной легкостью и большим апломбом берутся судить обо всем на свете.

В настоящей книге приведены наиболее вопиющие свидетельства не оправданной никакими объективными причинами сдачи Горбачевым — Шеварднадзе военно-политических и геополитических позиций Советского Союза. Это было прискорбно не потому, что утраченные позиции нужны были Советскому Союзу для продолжения «холодной войны». Отнюдь нет. Они необходимы были для совершенно другого — для того, чтобы покончить с «холодной войной», но завершить ее достойно, на основе равенства, без победителей и побежденных.

Добиться этого вполне позволяли те позиции, которыми Советский Союз обладал к началу свертывания «холодной войны» и которые, собственно и обеспечивали объективные предпосылки для ее прекращения. Только при завершении «холодной войны» на основе равенства возможно было бы заложить фундамент для новых, равноправных отношений между нашим государством и Западом в дальнейшем. Но такая реально существовавшая возможность была бездарно упущена.