Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Есть и еще один момент, вызывающий обоснованные подозрения: степень откровенности Гершуни о подробностях покушения на Богдановича.

Напомним, что до момента ареста Гершуни дело оставалось темным : Медников, ведший следствие в Уфе, ничего или почти ничего не раскрыл, но, конечно, собрал множество косвенных свидетельств. По адресу Гершуни сложились очень сильные подозрения: вплоть до того, не был ли именно он «Апостолом» – неизвестным участником убийства.

При таком обвинении (даже юридически не доказанном до конца) Гершуни было бы очень трудно спастись от петли , а его возможным покровителям в полиции (независимо от их мотивов) было бы трудно ему посодействовать. Гершуни, таким образом, после ареста наверняка пришлось сильно покрутиться : вероятно, ему было необходимо убедительно доказывать свое алиби. Так или иначе, но ему пришлось отвечать на многие вопросы с целью отмести обвинение в прямом убийстве.

В конечном итоге, обвинение в непосредственном убийстве Богдановича Гершуни не предъявлялось.

Это и есть особый пункт, по которому гипотетическое предательство Гершуни не может быть исчерпывающе отвергнуто: подозрение подкрепляется тем, что судьбы покушавшихся сложились совершенно нестандартным образом. Об «Апостоле» так ничего достоверного до сих пор и не известно (это единственный подобный случай за всю историю БО ПСР и вообще редчайший случай в истории российского терроризма!), а другой убийца, рабочий Е.О.Дулебов, скрывавшийся после террористического акта на нелегальном положении и с апреля 1904 года вошедший в БО, после ареста в марте 1905 года практически безвозвратно исчез: по завершении следствия осенью 1905 года его поместили в сугубо закрытую психиатрическую лечебницу, откуда он не вышел. Никакие сведения о его показаниях не дошли ни до его соратников по революции, ни до последующих исследователей: по крайней мере в опубликованных или хотя бы упомянутых архивных материалах таких данных нет.

На наш взгляд, таким сложным способом охранка прикрыла свои собственные пути поиска «Апостола», которого, в случае ареста, можно было шантажировать показаниями Дулебова (для этого его нетрудно было снова сделать юридически вменяемым ), а следовательно – угрозой казни и, тем самым, попытаться склонить к сотрудничеству.

Что касается того персонажа, которого мы подозреваем в том, что именно он был «Апостолом», то во время следствия над Гершуни он также пребывал в тюрьме, откуда был выпущен за недостаточностью улик уже после суда над Гершуни. Возможно, тогда же его и пытались завербовать, но использовать показания о нем Гершуни было невозможно без риска выдать предательскую роль самого Гершуни – и «Апостола» оставили на развод . Зато позднее ареста Дулебова он был вновь арестован и, несмотря на немалую революционную роль, которую играл, снова вскоре выпущен без последствий.

Отметим, что А.В.Герасимов, имевший под контролем Дулебова, якобы обзавелся с 1906 года еще одним агентом в руководстве ПСР помимо Азефа. Этот персонаж так и не был выявлен и разоблачен, но в среде охранников о нем ходили весьма четкие слухи. М.С.Комиссаров, бывший помощник Герасимова, давал такие показания в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства в мае 1917 года:

«Председатель [609] Н.К.Муравьев. : Вы можете сказать, кто именно из крупных агентов был в ваше время у Герасимова?

Комиссаров: В мое время был Азеф.

Председатель: А кроме Азефа?

Комиссаров: Кроме него был один, – я не могу назвать фамилию, – но это тот, кто выдал нам последнюю группу. Я помню только фамилию А.М.Распутиной. /.../ Кличка его, кажется, Левский. /.../

Левский появился таким образом. /.../ В одно прекрасное время явился какой-то доброволец и предложил свои услуги за довольно крупную сумму, – чуть не за десять тысяч рублей. /.../ этот самый господин указал одну только фамилию Распутиной » [610] Падение царского режима. Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства. Т. III, Л., 1925, с. 143-144. .

Примерно на то же указывал С.П.Белецкий – бывший вице-директор, а затем директор Департамента полиции [611] В 1909-1915 гг. : « Что касается Герасимова, то у него были два человека, которые выдавали друг друга. У Герасимова был Азеф, а Трусевич [612] М.И.Трусевич – директор Департамента полиции в 1906-1909 гг. не был с ним связан » [613] Падение царского режима, т. III, с. 265. .

Это – заведомые показания с чужих слов . Сам же Герасимов много позже революции рассказывал, что от идеи внедрения в руководство ПСР еще одного агента он отказался, познакомившись с Азефом; фамилию А.М.Распутиной ему указал Азеф, а под именем Левского сам Герасимов снимал конспиративную квартиру для встреч с Азефом [614] А.В.Герасимов. Указ. сочин., с. 60, 120-121, 143. . Не исключено, что Левский – это мистификация Герасимовым коллег из Министерства внутренних дел – со скромной целью выманить 10 тысяч рублей!

Упомянем еще также, что в реальном существовании «Апостола» уже после смерти Гершуни и Дулебова выдвигал сомнения Савинков, утверждая, что Дулебов убивал в одиночку; для этого у Савинкова были серьезные и очень непорядочные мотивы.

Окончательную нашу версию этой таинственной истории мы обещаем опубликовать в дальнейшем.

Возможно ли такое тесное и одновременно тайное сотрудничество Лопухина и Гершуни? Почему бы и нет!

Хорошо известно, что именно Лопухин с самого момента ареста Гершуни постарался установить с ним по меньшей мере корректные отношения: кандалы, в которые был закован Гершуни по распоряжению арестовавшего его Спиридовича, через два дня были сняты по прямому приказу Лопухина (здесь налицо, конечно, применение классической комбинации: злой следователь – добрый следователь ). В дальнейшем эти особые отношения могли развиваться и углубляться.

Тогда, в феврале 1904 года, приговор суда в сочетании с помилованием был очень многими воспринят как явное поощрение террору. Почему бы не согласиться с этой точкой зрения, и не расценить исход суда и как прямой ответ на настойчивые доносы Азефа, безусшно пытавшегося именнно в это время сдать полиции Савинкова с товарищами? Сам Азеф, во всяком случае, должен был очень над этим призадуматься.

Дело, между тем, подвигалось к покушению на Плеве.

Террористы нервничали и настаивали на ускорении. Азеф сдерживал их, указывая на недостаточность подготовки. Его правота подтвердилась 18 марта эпизодом с пролеткой Созонова (об этом ниже). Но мотивы неторопливости Азефа были и иными: он ждал, когда же начнут арестовывать его сообщников, торчащих на глазах у филеров у самого здания министерства, в котором поселился Плеве.