Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Ситуация была такой, что только решительный удар по террористам мог бы сейчас выручить Лопухина. Возможно, отсюда, отчасти, и его раздражение против Спиридовича, не сумевшего вовремя изменить фронт: вот теперь-то Лопухину был бы весьма полезен арест Боришанского и давней соратницы Азефа Марии Селюк!

Похоже, что предусмотрительный Азеф это предвидел. Именно поэтому он не делился с Департаментом полиции никакой информацией о готовящихся террористических актах; именно поэтому избегал собственного появления на российской территории и личных контактов с Лопухиным за границей.

М.Е.Бакай, обвинявший в 1908 году Азефа в связях с Департаментом полиции, указывал на то, что в Департаменте заранее знали об убийстве великого князя. Это доказывалось тем, что прямо в день убийства или на следующий день Департамент разослал циркуляр о розыске в связи с этим Бориса Савинкова. Но в данном случае (как и в большинстве других) аргументация Бакая несостоятельна. Наоборот, есть весомые аргументы в пользу того, что Департамент практически ничего не знал о деятельности группы Савинкова.

Участие самого Савинкова в убийстве было очевидным: это вытекало из донесений о его переговорах с Зензиновым и позже с московскими либералами – отсюда и циркуляр Департамента. Но даже состав группы был для Департамента полной неизвестностью.

Личность Каляева, отказавшегося назвать себя, была установлена только в марте по материалам Варшавского Охранного отделения о начальном этапе совместной революционной деятельности Савинкова и Каляева. Никому из позже арестованных участников группы (Моисеенко был арестован в марте, Куликовский – в июне, Бриллиант – в декабре 1905 года) не предъявлялись обвинения в участии в покушении на великого князя, которые, скорее всего, привели бы их на виселицу (Куликовского уж наверняка бы!). Более того – Моисеенко при аресте был принят за Савинкова; недоразумение выяснилось, но это доказывает и то, что самого Моисеенко лично никто не разыскивал.

Азеф, прятавшийся за границей, в данном случае не устроил и запоздалых предупреждений о покушении, как это он делал в 1904 году. Впрочем, чтобы давать запоздалые предупреждения о покушениях, нужно знать их реальные сроки; Азеф же этой информацией в сложившейся ситуации не обладал. Тем не менее, террористическая работа все же продвигалась согласно его планам. Азефа в данный период времени явно устраивала роль единоличного вершителя судеб России.

Но такая его роль столь же явно не устраивала Лопухина. Не случайно в сентябре-декабре 1904 года Лопухин потратил столько сил, чтобы заполучить сотрудничество Зубатова и обуздать Азефа. И в том же декабре 1904 года судьба вроде бы смилостивилась над Лопухиным и дала ему шанс установить личный контроль над террором.

10 декабря 1904 года отбывавший ссылку в Иркутске революционер Н.Ю.Татаров заявил о готовности сотрудничать с властями.

В 1899 -1901 годах Николай Юрьевич Татаров был лидером социал-демократической группы «Рабочее Знамя», в которую, как упоминалось, входили и герои 1905 года Савинков, Каляев и Рутенберг, а также известнейшие в более отдаленном будущем большевики В.П.Ногин, А.А.Сольц и Г.И.Бокий. Татаров пользовался заслуженным авторитетом у более молодых соратников, а после ареста вел себя очень мужественно – выдержал двадцатидвухдневную голодовку в Петропавловской крепости. Как руководитель, он получил и больше остальных – пять лет ссылки в Восточную Сибирь. В Иркутске в течение всего 1904 года он руководил подпольной типографией, не обнаруженной полицией (вот только неизвестно, что с ней произошло после отъезда Татарова). Но, судя по всем свидетельствам, Татаров был человеком, прежде всего любившим быть в центре внимания. И прозябания в сибирской глуши он не выдержал. Когда случилась возможность, он охотно пошел на контакты с самим губернатором Восточной Сибири графом П.И.Кутайсовым, и, в конце концов, в обмен на прекращение ссылки решил стать предателем.

О предложении Татарова был сразу оповещен Департамент полиции. Невозможно допустить, чтобы немедленное официальное сокращение ссылки (с аргументацией, не вызвавшей подозрений революционеров) и вызов его в Петербург произошли бы без санкции Лопухина.

И сюжет операции, в которой главную роль играл Татаров, также не мог быть разработан без участия Лопухина: при массовых арестах функционеров ПСР в Петербурге 8-9 января был намеренно оставлен на свободе член ЦК Н.С.Тютчев, партийная роль и местонахождение которого были хорошо известны Департаменту полиции. Именно внедрение в окружение Тютчева и было задачей, поставленной перед Татаровым.

Этот путь, найденный Лопухиным, и должен был вывести его на следы БО ПСР помимо Азефа. Это было, несомненно, нарушением всех прежних канонов деятельности Азефа, когда Департамент полиции охранял его монопольное положение в руководстве ПСР как секретного сотрудника правительства.

Но при всем желании поймать журавля , летящего в небе, Лопухин тут же вынужден был выпустить синицу , уже находившуюся в его руках: он должен был поручить кому-то непосредственное руководство Татаровым.

Личные контакты Лопухина с Азефом носили совершенно беспрецедентный характер: чрезвычайно редко кто-либо из директоров Департамента опускался до непосредственной работы с секретными агентами. Вот и Татарова нужно было кому-то доверить, учитывая к тому же и ту чрезвычайно напряженную ситуацию, в которой находился Лопухин в конце декабря 1904 – начале января 1905 года, когда Татаров и прибыл в столицу. И руководство Татаровым было поручено М.И.Гуровичу.

Татаров очень осторожно и ненавязчиво внедрился в окружение Тютчева, не вызывая ни малейших подозрений революционеров. Все же он поначалу мог узнать мало что полезного: в дела БО был посвящен весьма узкий круг людей, и до поры, до времени все они очень тщательно соблюдали конспирацию. Но Татаров все-таки раздобыл сведения, оказавшиеся новостью для полиции: выяснил, что в Петербурге находится еще один член ЦК ПСР – упоминавшаяся выше старая народница П.С.Ивановская-Волошенко. Она участвовала в революционном движении с 1873 года, отбывала каторгу в 1882-1898 годах и бежала с поселения в 1902 году. Можно было предположить, что она-то и имеет отношение к террору. Это было действительно так: Ивановская была участницей подготовки покушения еще на Плеве, а теперь играла роль связующего звена ЦК с отрядом Швейцера. Но выйти на следы нелегальной Ивановской Татарову пока не удавалось.

Более важным оказалось изменение положения последнего внутри охранки. Гурович, ставший свидетелем изгнания Кременецкого и занявший 15 января его место, сразу понял, куда дуют новые ветры. И предавший в 1903 году Зубатова, он решил теперь предать и Лопухина. При этом, желая задобрить новое начальство, Гурович пошел с козырного туза – подарил руководство Татаровым Рачковскому.