Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Объектами обмана оставались те же стороны, только сменившие первых лиц во главе: места Бисмарка и Александра III заняли соответственно Вильгельм II и Николай II, идейными стремлениями и предрассудками в значительной степени наследовавший своему отцу. Главные же закулисные деятели 1914 года вполне могли быть посвещены в подробности «цареубийства» 1887 года тем же Пилсудским!

О кануне Первой мировой войны нам уже случалось рассказывать: « Лидер Партии социалистов-революционеров В.М.Чернов свидетельствует [190] В.М.Чернов. Перед бурей. М., 1993, с. 290. , что в январе 1914 года в Париже, в зале Географического общества, Ю.Пилсудский сделал доклад, в котором сообщил, что в ближайшем будущем произойдет столкновение между Россией и Австро-Венгрией из-за Балкан, которое приведет к общеевропейской войне. В этой войне Россия потерпит поражение, а затем потерпят поражение и Германия с Австро-Венгрией от соединенных сил Англии, Франции и США, вступление в войну которых Пилсудский гарантировал. Из этого вытекал изложенный им план завоевания независимости Польши: на первом этапе войны поляки выступают на стороне Германии против России, на втором этапе – на стороне западных союзников против Германии.

План этот, как всем известно, был четко реализован и привел к полному успеху (хотя после двух фаз, предусмотренных Пилсудским, наступила и третья – война с воспрянувшей Советской Россией, в которой Польша едва вновь не утратила только что обретенную независимость /.../) » [191] В.Брюханов. Заговор графа Милорадовича. М., 2004, с. 248. .

Заявление Юзефа Пилсудского в Париже вовсе не было ни бесцельным сотрясением воздуха , ни честолюбивой попыткой продемонстрировать собственную осведомленность – вроде детского: а что я знаю, а что я знаю !.. Это было четким приглашением к коллегам-революционерам объединиться в борьбе с царизмом для реализации провозглашенной теоретической схемы. « Чернов, к его чести, отказался от конкретных предложений поляков к сотрудничеству в рамках этого плана (хотя в 1917 году противники справа обвиняли его именно в пораженческих настроениях), но, не к чести для его проницательности, Чернов даже позже считал предвидения Пилсудского случайным выигрышем в лотерее... » [192] Там же.

Лукашевич, несомненно, был ключевой фигурой рассмотренной истории.

О важнейшей же роли братьев Пилсудских косвенным образом свидетельствует тот в принципе известный, но мало осознанный и усвоенный факт, что спустя много лет – в 1933 году! – остававшийся в живых Юзеф [193] Бронислав Пилсудский умер в 1918 году. практически повторил ту же комбинацию, хотя и в совершенно иных условиях.

А если же польский след все-таки вел в 1887 году куда-то много дальше, то уж, во всяком случае, не в Берлин, а скорее в Париж или Лондон!

Страшная сказка.

Но, как говорится в тех же сказках, это – присказка, не сказка; сказка будет впереди !

Дабы смягчить катастрофу, обрушившуюся на российско-германские отношения весной 1887 года, дипломаты пытались подписать хоть какие-то соглашения.

В июне был подписан так назвывемый «перестраховочный договор» на три года: соглашение о сохранении благожелательного нейтралитета в случае войны с третьей стороной, но в отношении войны Германии с Францией или России с Австро-Венгрией договор сохранял силу только в ситуациях, когда Германия или Россия подвергнутся нападению этих противников [194] Всемирная история в 24 томах. Т. 18, с. 209. . В условиях 1887 года это отдавало фантастикой. Поэтому эпистолярные упражнения в тексте договора оставались искусством для искусства , в частности: Германия признавала « права, исторически приобретенные Россией на Балканском полуострове и особенно законность ее преобладающего и решительного влияния в Болгарии и Восточной Румелии » [195] Там же. , с которыми, напоминаем, Россия даже не поддерживала в то время дипломатических отношений.

Секретный протокол к русско-германскому договору демонстрировал еще большую благожелательность Германии: « В случае, если бы его величество император российский оказался вынужденным принять на себя защиту входов в Черное море в целях ограждения интересов России, Германия обязуется соблюдать благожелательный нейтралитет и оказывать моральную и дипломатическую поддержку тем мерам, к каким его величество найдет необходимым прибегнуть для сохранения ключа своей империи » [196] М.Н.Покровский. Указ. сочин., с. 148. .

Насколько несерьезно относился к этому сам Бисмарк, об этом свидетельствует то, что ведя переговоры в Лондоне летом 1887 года, сын Бисмарка передал предложение своего отца лорду Солсбери заключить союз против России. Англичане, понятно, уклонились от таких категорических обязательств, разрушающих все прежние международные договоренности [197] С.Д.Сазонов. Указ. сочин., с. 202. . К тому же как раз в это время наметилось определенное смягчение отношений между Россией и Англией – стороны пришли к взаимопониманию в отношении того, что война из-за гор и пустынь Средней Азии пока что не в интересах обеих сторон; в этом же году они подписали договор о разделе сфер влияния в Афганистане [198] С.С.Ольденбург. Царствование императора Николая II. СПб., 1991, с. 11. .

В отношении Проливов русские дипломаты попытались добиться прямых договоренностей непосредственно с Турцией – по-видимому в стиле приводившегося меморандума Н.Н.Обручева. Но тут уже европейская дипломатия ощетинилась ежом : английский, австрийский и итальянский послы в Константинополе договорились всеми мерами противодействовать русско-турецкому сближению – вплоть до военного вторжения в Турцию [199] Россия и Черноморские проливы, с. 236. .

Бисмарк же продолжал маяться своими фантасмагорическими планами. 22 октября он писал в письме к своему зятю – графу Куно цу Ранцау: « Мы не побоимся начать войну с Францией, так как предполагаем, что ее не удастся избежать. Войну с Россией мы без необходимости вести не будем, так как у нас нет интересов, удовлетворения которых мы могли бы посредством ее добиться… При уверенности, с которой мы предвидим первую, для нас будет необходимо в случае русско-австрийской войны напасть, со своей стороны, на Францию, так что тогда одновременно будут идти восточная война Австрии, Италии, вероятно, Англии и Балканских государств в едином союзе против России, а в Западной Европе – германо-французская война » [200] В.В.Чубинский. Указ. сочин., с. 369. .

Тут наступил ноябрь 1887 года, и Бисмарка посетила уже совершенно бредовая идея: он вообразил, что отыскал ахиллесову пяту России, наступив на которую, можно заставить ее повиноваться и тем самым привязать, наконец, к управляемой им политической повозке. Идея эта оказалась более чем роковой, так как единым махом и сформировала тот союз России с Францией, о пагубности которого предупреждал Мольтке еще в 1871 году!