Владимир Брюханов - Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Отдаление России с Францией продолжало усиливаться. Одновременно французы задумались о необходимости обзавестись новыми союзниками, и их взоры обратились за Ла-Манш.

Там в это время состоялся курьезный дебют самого знаменитого и влиятельного британского политического деятеля следующего полувека.

Военный министр Бродерик внес законопроект о преобразовании британской сухопутной армии в шесть армейских корпусов, из которых три – в полной боевой готовности (увеличение расходов на армию в два раза).

17 февраля 1901 года, в дебатах в Палате общин впервые выступил молодой депутат – сэр Уинстон Черчилль. Он заявил: « единственное оружие, при помощи которого мы можем совладать с другими великими нациями, является наш военно-морской флот »; реплика из зала: « Что же произойдет в будущем, если разразится война на континенте, и какими будут в этом случае возможности нашего военного флота? »; Черчилль: « такое развитие событий немыслимо, я не могу представить себе войну между Британией и континентальными державами »; в ходе дальнейшей политической кампании предложение Бродерика было провалено [400] В.Г.Трухановский. Уинстон Черчилль. Политическая биография. М., 1968, с. 67-71; А.И.Уткин. Черчилль: победитель двух войн. Смоленск, 1999, с. 47-49. .

Вильгельм II и Черчилль представляли собой два интереснейших типа политических деятелей.

Первый был, по-существу, человеком моноидеи, и с детства готовился противостоять британскому военному флоту.

Второй же, вероятно с еще более раннего детства, как и все англичане, полагался на несокрушимую мощь собственного флота, и не готовился ни к каким серьезным задачам по усилению и защите своего объекта поклонения. Лишь позже гораздо более умудренные люди, чем Черчилль, просветили его в том, что же должно стать главным объектом его деятельности.

В результате, однако, оба эти флотоманьяка вынуждены были бросить все свои собственные силы и силы своих государств на решение сухопутных военных проблем в Европе.

Общим у них оказалось и то, что, как окончательно выяснилось уже после смерти кайзера Вильгельма, но еще при жизни Черчилля, главные их идеи растворились в воздухе как туманный мираж: ни тот, ни другой флоты не играли с середины ХХ века уже никакой практической роли – ни национальной, ни международной.

Англичанам еще предстояло, правда, в 1982 году победить в морской войне у Фолклендских островов великую Аргентину, а вот современному германскому флоту не представилось даже таких задач и побед!

Фантастический исход иллюзий, игравших такую громадную роль всего лишь век и даже полвека назад!

Политическая мышиная возня , между тем, развивалась по нарастающей.

Интересны даже не события, которых происходило немного, а закулисные мнения, высказываемые главными действующими лицами.

В марте 1901 года Вильгельм заявил своему рейхсканцлеру Б. фон Бюлову: « Если Англия и Япония будут действовать вместе, они могут сокрушить Россию…Но им следует торопиться, – иначе русские станут слишком сильными » [401] С.С.Ольденбург. Указ. сочин., с. 212-213. .

В июле 1901 Куропаткин настаивал перед царем на необходимости присоединении к России северной Манчжурии, из которой должны были быть выведены российские войска по завершении подавления «боксерского восстания» [402] А.Редигер. Указ. сочин., т. 1, с. 370. .

В то же время произошло установление дипломатических отношений России с Афганистаном [403] Всемирная история в 24 томах, т. 18, с. 405. – русская дипломатия старалась установить прямые отношения с британскими вассалами.

В сентябре 1901 царская чета посещала Францию и Германию.

Николай присутствовал на маневрах французского флота у Дюнкерка и армии у Реймса, но Париж не посещал [404] С.С.Ольденбург. Указ. сочин., с. 210. . В Компьене президент Лубе советовал Николаю пойти на сближение с Англией [405] М.Павлович. Указ. сочин., с. 234. .

В Данциге Николай сообщил Вильгельму, что собирается воевать с Японией [406] М.Н.Покровский. Империалистская война, с. 128. .

Позднее в Спале Николай делился доверительными мыслями со своим свояком Генрихом Прусским (они были женаты, напоминаем, на родных сестрах), младшим братом Вильгельма II: « Я не хочу брать себе Корею, но никоим образом не могу допустить, чтобы японцы там прочно обосновались »; Генрих передает презрительное мнение царя об Англии: Николай « не любит парламентов » и сказал об Эдуарде VII, что « он в своей стране ровно ничего не может делать » [407] С.С.Ольденбург. Указ. сочин., с. 211, 213. .

Осенью 1901 в Петербург приехал маркиз Ито с предложением признать русское преобладание в Манчжурии, но с условием вывода оттуда русских войск и соблюдения политики «открытых дверей». В обмен на это Япония ожидала получить полную свободу действий в Корее. Русское правительство не приняло этого предложения [408] С.Г.Пушкарев. Указ. сочин., с. 546. .

В январе 1902 в Палате общин отчетливо прозвучали угрозы в адрес русских: Англия не откажется от своих прав и от своего влияния на Персию и соседние провинции, примыкающие к индийской границе [409] М.Павлович. Указ. сочин., с. 229. .

17/30 января 1902 года, еще до завершения Англо-бурской войны, был подписан японо-английский договор о союзе [410] Всемирная история в 24 томах, т. 19. Первая мировая война. Минск -М., 2000, с. 497. . Для Японии он имел чрезвычайное значение: ответственность, которую взяли на себя англичане, имела огромный дипломатический вес; японцы, обзаведясь столь солидными гарантами, могли получать финансовые кредиты на модернизацию армии и строительство флота не только в Великобритании, но и в США, чем и постарались энергично воспользоваться. Через два года уровень военной подготовки Японии поразил не только русских, но и весь мир.

В феврале 1902 состоялся демонстративный вояж военного корабля «Адмирал Корнилов» в Персидский залив [411] М.Павлович. Указ. сочин., с. 229. .

Словом, российская дипломатия и военщина по всем направлениям давили на Англию, Японию и вообще на всех, на кого могли (или считали, что могут) – и это встречало абсолютно ясную реакцию всей мировой общественности и профессиональных политиков.

12/25 февраля 1902 года Бюлов отмечал в своем меморандуме: « Бесспорно, к самым примечательным явлениям момента принадлежит постепенное выявление антирусского течения , даже там, где этого меньше всего ожидаешь. Для меня растущая руссофобия – установленный факт, в достаточной мере объясняющийся событиями последней четверти века » [412] С.С.Ольденбург. Указ. сочин., с. 213. .

Французы еще пытались как-то дипломатически поддерживать политику своих восточных союзников: в марте 1902 была провозглашена совместная франко-русская декларация: в случае « агрессивных действий третьих держав » или « беспорядков в Китае » Россия и Франция оставляют за собой право « применить надлежащие средства » [413] Там же, с. 214. . Но когда в марте-апреле 1902 года было подписано русско-китайское соглашение, по которому Россия обязалась вывести свои войска из Маньчжурии в три приема в течение 18 месяцев, и, тем не менее, войска продолжали оставаться там, то возмутились уже и французы [414] Всемирная история в 24 томах, т. 18, с. 404. .