К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №17 от 27.04.2010

Допрос Карватко в этот день продолжился после показа присяжным заседателям видеосъемки показаний Карватко на даче Квачкова.

Прокурор: «Вы подтверждаете содержание данного протокола?»

Карватко: «Частично. На Митькинском шоссе я по просьбе Яшина и Найденова не останавливался».

Прокурор: «Вы подтверждаете, что поднимались в квартиру в Жаворонках?»

Карватко: «Я указал дом, а на этаж мы не поднимались».

Найденов: «Почему в Ваших показаниях 2 апреля Вы ничего не говорили о повреждении руки, которое было у меня?»

Карватко: «Мне было запрещено об этом говорить».

Найденов: «Кем?».

Карватко: «Людьми, которые меня допрашивали».

Найденов: «А почему Вы ничего не говорили, что мы с Яшиным выпивали 16-го марта?»

Карватко: «Мне было сказано, что об этом не надо говорить».

Найденов: «Почему Вы не говорили в этих показаниях, что я должен был посмотреть и оценить работу по электропроводке на даче?»

Карватко: «Мне было строго регламентировано, что нужно сказать».

Найденов: «То есть фактически получается…».

Прокурор вскакивает: «Прошу запретить Найденову высказывать свое мнение!»

Судья спохватывается: «Уважаемые присяжные заседатели, прошу оставить без внимания информацию, содержащуюся в вопросах Найденова и ответах Карватко, в которых говорится о принуждении его к даче показаний. Он на следствии давал ответы по собственной инициативе».

Адвокат Першин: «В ходе показаний Вы действительно давали показания, которые хотели давать?».

Судья не дремлет: «Уважаемые присяжные заседатели, напоминаю, что существуют определенные правила рассмотрения дела присяжными заседателями. Это относится и к вопросам Першина».

Першин: «Ваша честь, это мое право – задавать вопросы».

Судья: «А мое право – снимать вопросы».

Огласили протокол опознания аккумулятора – главного вещдока обвинения, единственной ниточки, которая ведёт следствие от места происшествия на дачу Квачкова. Ведь именно на даче, как утверждает обвинение, Карватко видел этот аккумулятор. Из озвученного на суде протокола стало ясно, что следователь предъявил Карватко «аккумуляторную батарею в группе из трех аккумуляторных батарей». Протокол этот, зачитанный в зале суда прокурором, имел явно недружественные отношения с логикой: «Карватко заявил, что в предмете №2 он опознаёт аккумулятор, виденный им на даче Квачкова: однозначно опознать этот аккумулятор я не могу, так как у него не ярко-зеленый индикатор и на нем нет наклеек. Но он похож на тот, который я видел на даче Квачкова, так как он серого цвета и у него синяя ручка». Любой здравомыслящий человек, владеющий русским языком, понимает, что «опознал» и «однозначно опознать не могу» - это разные вещи, что «похож» вовсе не означает «тот самый». Защита попыталась в этом разобраться.

Найденов: «Вы до процедуры опознания эту аккумуляторную батарею видели?»

Вопрос снят.

Найденов: «Какие-либо фотографии этого аккумулятора до опознания Вы видели?»

Вопрос снят.

Найденов: «Вам какие-либо аккумуляторы в руки давали?»

Вопрос снят, и не просто снят, а с угрозой.

Судья: «Подсудимый Найденов, Вы предупреждаетесь о вопросах, не соответствующих судебным слушаниям с участием присяжных заседателей. Данный факт может повлечь удаление Вас из зала».

Найденов: «Вы предъявленную аккумуляторную батарею опознали как ту, которую наблюдали на даче Квачкова?»

Карватко: «Нет, не опознал».

Найденов: «По каким отличительным признакам Вы ее не опознали?».

Карватко: «Я просто помнил, что 16 марта на даче Квачкова у аккумулятора была синяя ручка и он был новый. А среди этих не новых аккумуляторов лишь у одного была ручка».

Найденов: «Вы какой-либо аккумулятор видели на даче Квачкова после 16 марта?»

Карватко: «Да, в гараже».

Найденов: «Расскажите, при каких обстоятельствах».

Прокурор как ужаленный: «Прошу снять этот вопрос!».

Вопрос, разумеется, снимается, но как испугался прокурор, что через частокол запретов судьи вдруг да проскочит до присяжных заседателей толика правды о том спектакле, которое устроило следствие с опознанием Карватко аккумулятора, когда и фотографию цветную аккумулятора перед опознанием Карватко показали, и как он сам вместе со следователем аккумулятор этот с экспертизы забирал, и как потом на его же глазах подбирали аккумулятору этому в соседство два других и близко на него непохожих аккумулятора, ни на одном из них не было даже ручки, и как убрали из протокола все сомнения Карватко, а уже после опознания повезли Карватко на дачу Квачкова, чтобы искать там аккумулятор, и нашли его было в гараже Квачкова, да только обязали Карватко о том забыть… Всё это Карватко уже рассказывал суду, да только без присяжных заседателей, потому ужас и охватил прокурора, что правда эта может просочиться вдруг в ответах Карватко на вопросы подсудимого Найдёнова в присутствии присяжных заседателей, которым знать то не положено.

Судья напускается на Найденова: «Я предупреждаю Вас о незаконности Ваших вопросов в присутствии присяжных заседателей. Вы не подчиняетесь председательствующему судье, что может привести к удалению Вас из зала судебных заседаний».

Что-то слишком частыми стали эти угрозы. Может, всерьёз вознамерилась судья Пантелеева до конца очистить зал от подсудимых, так будет быстрее и легче вести процесс к поставленной перед ней цели? А может, убрать Найденова с Мироновым из зала суда ей необходимо накануне явления в суд Чубайса – последнего из потерпевших, еще не дававшего показаний перед присяжными. Неудобные люди, неудобные вопросы – к чему всё это государственному и общественному деятелю?..

Любовь КРАСНОКУТСКАЯ,

Информагентство «Славия»

(Продолжение. Начало в №16)

Условия действий авиации в первой половине декабря были достаточно сложными: метели, низкая облачность, плохая видимость затрудняли нанесение массированных ударов по противнику, и всё же мелкие группы и одиночные самолёты круглосуточно наносили ему урон. А с середины декабря ударили морозы, началась гололедица, что привело к скоплению на дорогах танков, артиллерии, машин и другой техники врага, а это позволило наносить по гитлеровцам более ощутимые удары с воздуха. Могучими оказались и удары по фашистам войск 1-й ударной, 16, 20 и 30-й армий Западного фронта. Гитлеровцы поспешно отступили с рубежа Клин, Истринское водохранилище на рубеж рек Лама и Руза. Наши войска продвинулись вперёд до 100 километров.