Юрий Мухин - Оболганный Сталин

Петра Великого западные демократы тоже считали деспотом и говорили, что он, царь Петр I, повелевает рабами, на что Петр отвечал: «Я повелеваю не рабами, а людьми, которые исполняют мои Указы, направленные исключительно на пользу моего с ними единого Отечества; ревностное исполнение ими этих Указов даёт каждому возможность выдвинуться на самые высокие посты Государства. Для рабов сие невозможно».

К слову, при Петре Великом в открытых сражениях были разбиты и армия, и флот могущественной в то время Швеции; особенное значение имела победа над флотом Швеции, ибо благодаря могущественному флоту Швеция господствовала на морях Севера и Запада и поэтому брала разорительные пошлины с торговцев западных держав, в том числе Англии, Франции, Испании, Германии, Голландии. Таким образом, «рабская» Россия при Петре I лишила Швецию этих грабительских привилегий и тем самым открыла путь для процветания экономически «свободных» западных держав.

Всё это ещё и ещё раз подтверждает разницу, вызванную разными историческими условиями формирования Руси и западных государств, между западным и нашим, российским, пониманием «свободной личности». То, что для западника кажется «рабством», для нас, русских, является закономерной необходимостью.

Вот почему после 300-летнего татаро-монгольского владычества уже больше никто и никогда не мог покорить Русь, Россию, СССР, тогда как с той или иной западной державой случалось такое, и не раз, даже в те времена, когда численность населения Руси бывала и меньшей по сравнению с завоевателями. Отсюда идет и разница в понятии «культ личности».

Конечно, для западника, орущего «долой!» тому или иному своему правителю, «культ» последнего в принципе невозможен. Для русского сильный царь — это как отец в семье: когда похвалит, а когда и накажет. Лишь бы на пользу всей семье. А в семье, как известно, не без урода. Кому-то дисциплина может и не нравиться.

Вот и сейчас средства массовой информации вовсю убеждают советских (бывших) людей, что в 1917 г. большевики во главе с Лениным «захватили» власть, «обманули» народ, «запугали», «репрессировали» и так далее. И подкрепляют все это цитатами из Ленина, где он говорит или пишет «угрозы»: «арестовать», «посадить», «расстрелять» и тому подобное.

Тут только одна «неувязочка» получается, на которую почему-то почти никто внимания не обращает: каким образом «обманутый народ» через год-другой не поддержал «разоблачителей» этого «обмана» — царскую умную интеллигенцию, царских умных генералов и офицеров, прекрасно обученных, образованных, обутых, одетых и вооружённых, да ещё имеющих помощь аж от 14 иностранных государств?

Большевики — необразованные, плохо обутые и одетые, почти невооружённые — пришли и… Россия им подчинилась?! Как же так? «Женьминьжибавно», — сказали бы китайцы.

Послушаем опять же западного умного человека, отнюдь большевикам не сочувствующего, Г. Уэллса. Вот как он в 1920 г. объяснил ситуацию в России февраля — октября 1917 г.: «У правителей России не хватило ни ума, ни совести прекратить войну, перестать разорять страну и захватывать самые лакомые куски, вызывая у всех остальных опасное недовольство, пока не пробил их час. Они правили, и расточали, и грызлись между собой, и были так слепы, что до самой последней минуты не видели надвигающейся катастрофы. (Не правда ли, как это очень похоже на сегодняшнюю Россию? — А.Г. ) И затем пришли коммунисты».

Коммунисты пришли с коммунистической идеей, которая была принята российскими людьми, потому что совпадала с пониманием русичей о справедливости — в смысле, сказанном выше. Потому и переносили они все тяготы и лишения, не обижались, в основной массе своей, на крутые, но необходимые меры большевиков.

Вот пример: А. Яковлев, один из главных «наших перестройщиков», в своё время продемонстрировал по Центральному телевидению выборочно фразы из составленного Лениным предписания Совета народных комиссаров, угрожающего расстрелом заложников-крестьян. Последние были взяты из деревень, близлежащих к железнодорожным путям в направлении к Петрограду, за отказ жителей этих деревень очищать от снега железнодорожные пути.

Читать выборочно фразы из правительственного предписания 70-летней давности, не объяснив обстановки того времени, — может ли быть что-либо безграмотнее? Ни один факт, ни один человек не могут быть приняты и осмыслены вне времени и пространства, в которых они существовали. Неужели академику А. Яковлеву это было неизвестно?! Но все цитаты Ленина нынешними «нашими демократами» именно так и трактуются.

Петроградские рабочие умирали с голоду, и к ним были направлены эшелоны с хлебом, которые не могли пройти из-за снежных заносов. Ленин в то время поступал, как отец большой семьи, если хотите, даже как истый царь-батюшка, у которого умирали несколько детей, и он сурово заставлял других детей сделать то, что спасало умирающих их братьев. Отец делал то, что давало возможность сохранить семью. Именно так народ в основном и понимал меры коммунистов, в частности Ленина, а потом и Сталина.

Вот что, между прочим, говорил Сталин на 13-й партконференции 17 января 1924 г. о демократии. Давайте прочитаем и критически осмыслим (но с точки зрения того времени): «Некоторые товарищи… фетишизируют вопрос о демократии, рассматривая его как нечто абсолютное, вне времени и пространства. Я этим хочу сказать, что демократия не есть нечто данное для всех времен и условий (выделено мной. — А.Г. )… Для того, чтобы она ... стала возможной, нужны… две группы условий, внутренних и внешних... Необходимо, во-первых, чтобы индустрия развивалась, чтобы материальное положение рабочего класса улучшилось, чтобы культурность рабочего класса поднималась... Необходимо, чтобы партия, как авангард рабочего класса, также росла, прежде всего качественно (выделено мной. — А.Г. )… Эти условия внутреннего характера абсолютно необходимы для того, чтобы можно было поставить вопрос о действительном, а не бумажном проведении демократии (выделено мной. — А.Г. )… Есть ещё вторая группа условий, условий внешнего характера… Я имею в виду известные международные условия, более или менее обеспечивающие мир, мирное развитие, без чего демократия… немыслима. Иначе говоря, если на нас нападут и нам придется защищать страну с оружием в руках, то о демократии не может быть и речи, ибо придётся её свернуть» (выделено мной. — А.Г. ).

Кажется, ясно. Сворачивание демократии (в СССР) делалось не по прихоти одного человека или группы лиц, а диктовалось определенными условиями. Оказывается Сталин не скрывал возможности ограничения демократии... еще при жизни Ленина.