Олег Росов - «Герої» наизнанку

Я свое мнение сказал т. МАТВЕЕВУ, который со мною согласился, и мы решили ее взять в Чертков. На допросе в Черткове она тоже существенного ничего не показала, т. САРАЕВ мне приказал ее забрать в спецгруппу и взять с собой в Бережаны, найти возможности заставить ее признаться и реализовать данные, которые она нам дает при допросе.

Я решил с ней сделать так, по прибытии в Бережаны сделать видимость ее вербовки, дать ей задание убить «Нестера», я был уверен, что она будет бежать, и в то время когда она будет бежать от нас, задержать ее под видом «СБ» и допрашивать как сиксотку — другого с ней сделать было нельзя.

По дороге в Бережаны мы ее везли так, что она не видала всей группы, обращение с ней было хорошее, в Бережанах я оформил ее вербовку, дал задание убить «Нестера», дал ей пистолет с отломанным бойком и отправил выполнять задание.

Она указывала, что она встречалась с боевиками «Нестера» в селе Бышках в одной хате, откуда боевики вели ее к «Нестеру» в лес, по договоренности с ком. 229 ОСБ село было окружено ротой.

ГОРОДЕЦКИЙ со своим отделением ждал ее в селе, ПОТАШНИК подвез ее к Бышкам и пустил в село. Как я предполагал, так оно и получилось — «Наталка» побыла в хате несколько минут, вышла через заднюю дверь, спряталась в кукурузе, что все видел ГОРОДЕЦКИЙ, который дав ей посидеть в кукурузе некоторое время, как бы случайно ее задержал, обнаружил у нее пистолет и сразу же ее объявил сиксоткой.

Та ему сказала, что она курьер центрального проводника ОУН — и ей необходимо как можно скорее с ним увидеться, так как она была арестована НКВД, просрочила два срока явки и у нее остался один срок, и если она его просрочит, то ей будет очень трудно связаться [со] своим проводником.

ГОРОДЕЦКИЙ ей говорил, что она все врет, он ей завязал глаза, привез ее в Бережаны, где в сарае ее уже допросили как «СБ», [и] она рассказала, что она знает схрон в селе Августовка, в котором сидят охранники центрального проводника «Белого»(ещё одна организационная кличка Р.Шухевича — авт.), с ними она встречается и потом они ее ведут к «Белому», как раз через день подходил последний срок ее явки в этот схрон. ЛЮЛЮК, который допрашивал ее, [и ее] показания записал, сказал, что поведет к проводнику, а привел ее ко мне. Она и мне подтвердила, что рассказывала ЛЮЛЮКУ. Мы сразу же с ротой бойцов выехали на операцию в село Августовку, где в доме КОГУТА Петра — эта квартира содержателя схрона центрального проводника — «Наталка» нам указала хорошо замаскированный схрон, в которм сидели два боевика «Белого», «Рыбак» и «Чад».

Мы разрыли схрон «Чада», [и его] удалось вытащить живым, «Рыбак» застрелился. В схроне мы обнаружили библиотеку, пишущую машинку, 7 м. единиц оружия и много разных вещей, принадлежащих «Белому» и его охране.

«Чад» нам рассказал, что около Бережан недалеко от села Рай в схроне в двойной крыше должен быть «Белый», [и] мы немедленно выехали на машине комбата, но в этом схроне «Белого» не было, там был его адъютант «Артем» и окружная проводница ЛЕГЕТА — «АРТЕМ» застрелил ЛЕГЕТУ, поджег хату, хотел бежать, но я его подстрелил в ногу из винтовки и он был взят живым.

ЛЕГЕТА сгорела, в хате погорело много документов и большая сумма денег. «Артем» ничего существенного на допросе не дал. По данным «Чада», которого я оставил в спецгруппе, мы вскрыли еще три схрона центрального провода ОУН — людей в них не задержали, но нашли станковый пулемет «Максима», много литературы, переписки.

Причем два схрона [находились] на территории Станиславской и Львовской области». [14] ГА РФ, Ф. Р-9478, оп. 1, д. 487, л 212–223.

Характерно, что Наталью Шухевич-Березинскую советские спецслужбы также «протестировали» через специальную группу МГБ УССР, сформированную из бывших членов УПА. В июле её, якобы, отбили «повстанцы», и пока сотрудники МГБ «истекали» запрятанной под форму куриной кровью возле машины, на которой перевозили Наталью, «бандоуновка едко смеялась, держась за трупы убитых». Её провели по легендированным связям, от бункера до бункера. Однако никаких существенных данных о местопребывании её мужа Романа Шухевича она не дала. В итоге вскоре она была вновь «отбита» у «повстанцев». [15] Д.Вєденєєв, Г.Биструхін, «Повстанська розвідка діє точно і відважно», К: 2006, стор. 104–105.

Очередная агентурная информация о Шухевиче поступила 13 августа 1946 года. И вновь она оказалась настолько красноречивой, что мы позволим себе процитировать обширный фрагмент из этого донесения агента советских органов гос. безопасности:

«Совершенно секретно.

13 августа 1946 года.

Объект — Шухевич

…

Принял — АЛЕКСЕЕВ

11 августа с. г. я встретился с Т. В. Шухевичем (Тарас Шухевич, дядя Романа — прим. авт.) и его женой, рассказавшие мне, что за пару дней до этого они получили известие о том, что мать Романа Шухевича осуждена на 3 года высылки на Восток. Этот приговор они считают легким, так как ожидали, что ее осудят на более тяжкое и длительное тюремное заключение. Вместе с тем, они находят, что преследование ее вообще несправедливо, так как мать не может отвечать за действия своего сына. Другие говорили мне, что мать Р. Шухевича глубоко несчастный человек. Она вышла замуж за сифилитика Шухевича, всю жизнь мучилась, будучи его женой, а теперь отвечает за своего дегенеративного сына Романа, который еще с детства проявлял наклонности садиста. Это говорили мне СТЕПАНИВ и ПАНЬКИВ»…

НАЧАЛЬНИК 2 ОТДЕЛА УМГБ ЛЬВОВСКОЙ ОБЛ.

ПОДПОЛКОВНИК Алексеев [16] ГА СБУ, ф.65, д.18756, т.1, л. 279–279 обр.

С октября 1946 г. Шухевич скрывался в специально подготовленном для него доме в с. Княгиничи. Схрон был зашифрован под кодовым названием «Короленко».

21 сентября 1947 года сотрудниками МГБ УССР была арестована член ОУН Зарицкая Екатерина Мироновна (организационная кличка «Монета», «Маня»), жена члена ОУН Михаила Сороки и личная связная Р.Шухевича. Во время задержания она оказала сопротивление и застрелила одного из оперативных работников МГБ.

А теперь приведём фрагмент об этих событиях из воспоминаний Любомира Полюги, который, будучи студентом медицинского института во Львове, вступил в фиктивный брак с одной из связных Шухевича и, проживая вместе с последним, Зарицкой и прочими связными «Чупрынки», и числясь фельдшером в Княгиничах, обеспечивал прикрытие Шухевича на протяжении этого периода.

«День двадцять першого вересня наближався. Ніхто не передчував катастрофи, хоча ми завжди були готові до всього. Кожного дня наполегливо працювали провідник і «Маня», а ми з «Марійкою» читали статті, вивчали англійську мову, але це у вільні хвилини, яких було небагато. Незабаром я мав отримати зі Львова медичну літературу.