Уильям Перл - Заговор Холокоста: Международная политика геноцида

Конечно, подобный суд был невозможен по политическим причинам. Но разве это обстоятельство смягчает их вину?

26 марта 1938 года евреи Австрии и Германии пребывали в приподнятом настроении. Две недели назад германские войска вошли в Австрию, и хотя преследования с каждым днем только усиливались, появилась надежда на их скорое завершение. Те, кому удавалось тайком слушать иностранное радио, сообщали радостную весть: вчера президент Рузвельт объявил о созыве международной конференции для решения проблем обездоленных жертв нацистов. Европа всегда считала Соединенные Штаты Америки эталоном свободы, и евреи ожидали, что по ее примеру другие страны тоже помогут им спастись. Спасение и новая жизнь казались столь близкими.

Слухи о предстоящей конференции ходили не только среди евреев. В США иммиграция регулировалась Актом об иммиграции от 1917 года с поправками 1924 г., так что этот документ считался полностью устаревшим. Он был основан на системе квот для разных национальностей [18] Национальность определялась по месту рождения. , которые соответствовали ситуации своего времени и к 1930-м годам уже совершенно не отражали реальность. Общая ежегодная квота составляла 152 744 иммигранта, основная часть которой была у Великобритании (65 000), а вместе с Ирландией составляла 83 574. Однако после прихода к власти Гитлера британцы и ирландцы совокупно ни разу не превысили отметку в 4 300 иммигрантов. Следовательно, иммигранты из Германии и Австрии (их квота составляла 27 370) вполне могли бы рассчитывать на неиспользованную британо-ирландскую квоту в 79 000. Таким образом, до 106 000 беженцев из Германии и Австрии могли бы отправиться в США, не нарушая американское иммиграционное законодательство.

Поскольку президент Рузвельт созвал специальную конференцию, некоторые питали еще более оптимистичные надежды. Представитель Нью-Йорка Сэмюэль Дикстейн, председатель Комитета по иммиграции и натурализации Конгресса США, предложил законопроект, по которому начиная с 1 июля 1938 года все неиспользованные квоты всех стран должны отходить беженцам. Представитель Нью-Йорка Эмануэль Селлер предложил законопроект, дающий президенту право увеличивать квоту по мере необходимости.

Слушания по этим законопроектам были запланированы на апрель, однако они так и не состоялись. Президентская администрация настояла, что президента не следует «ограничивать», потому как он сам сделает все необходимое на предстоящей конференции. Выдвигался аргумент, что если слушания по законопроектам состоятся, это позволит мобилизоваться их многочисленным оппонентам.

В Германии и Австрии около 600 тысяч заключенных евреев с нетерпением ждали начала конференции. Уже было известно, что из всех приглашенных стран отказалась только Италия, так как она дружила с Германией. Тридцать две страны собирались ответить на этот сложный вызов и решить иммиграционный кризис.

Большинство еврейских семей относилось к среднему классу, и потому у них был атлас. Многие просиживали целые вечера с друзьями и родственниками, рассматривая карту мира и решая, где они начнут новую жизнь.

Первоначально конференцию планировалось провести в Швейцарии, но правительство этой страны ответило отказом. Его беспокоила антигерманская окраска мероприятия, и оно решило сохранить «нейтралитет». Тогда свои услуги предложила Франция, и конференция была организована в городе Эвиан-ле-Бен, роскошном курорте на берегу Женевского озера. Конференция должна была пройти с 6 по 16 июля.

На первом заседании Большой бальный зал отеля «Рояль» был битком набит делегатами. Бoльшая часть делегаций состояла из нескольких человек. Кроме того, присутствовали журналисты со всего мира, жаждущие узнать, чем мир ответит на чудовищное попрание нацистами прав людей. Были и журналисты, представлявшие страны, не участвовавшие в конференции, в том числе из Германии. Наконец, присутствовали представители еврейских организаций и благотворительных групп, а также гости.

Со вступительным словом к присутствующим обратился руководитель американской делегации Майрон К. Тэйлор. Многие уже знали, о чем он будет говорить, однако конкретное содержание его речи повергло многих в шок. Он говорил прямо и резко, без малейших попыток облечь мысли в обтекаемые дипломатические термины. Правда, он адресовал евреям пару комплиментов, назвав их «политическими эмигрантами», «несчастными человеческими существами» и «лицами в сфере интересов этой конференции», – при этом слово «еврей» тщательно заменялось синонимами. Если не считать этих слабых слов утешения, суть выступления сводилась к следующему:

1. США не будут вносить изменения в свое иммиграционное законодательство.

2. США не будут изменять и свои «процедуры» – способы применения иммиграционных законов.

3. США не ожидают от других стран, что те изменят свои иммиграционные законы и процедуры.

4. Ни одна страна не обязана нести финансовое бремя, вызванное иммиграцией. Этим должны заниматься исключительно «частные организации».

5. Для несчастных «политических эмигрантов» необходимо найти места убежища.

Все, кто понимал значение сказанного, были ошеломлены. Но прежде чем они пришли в себя, второй удар нанесла Великобритания, также поставив подпись под смертельным приговором для сотен тысяч евреев. Руководитель британской делегации лорд Винтертон понимал, что его страна обладает ключом к разрешению проблемы: самым очевидным убежищем для евреев был их собственный национальный дом в Палестине. Однако он ни разу даже не обмолвился об этом. В Бальфурской декларации Великобритания обязалась «приложить все усилия» для «создания в Палестине национального очага для еврейского народа».

В конце Первой мировой войны Лига Наций, предшественница ООН, передала Великобритании управление Палестиной в форме мандата, чтобы та от лица Лиги Наций учредила в Палестине еврейский национальный дом, что и пообещала сделать. Лондон должен был регулярно отчитываться Комиссии мандата Лиги Наций о проделанной работе.

В декларации Бальфура от 2 ноября 1917 года британская сторона заявляла:

«Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели».

Менее чем через два года Уинстон Черчилль, тогда еще министр обороны, подтвердил это намерение и даже придал ему конкретное географическое выражение:

«…если, как вполне может произойти, в наше время будет создано на обеих берегах Иордана еврейское государство под защитой британской короны… (это будет) событие в мировой истории, которое со всех точек зрения выгодно, и особенно это в гармонии с подлинными интересами Британской Империи» [19] Illustrated Sunday Herald (London), February 5, 1920, p. 5. .