Мусса Дахкильгов - ВЛАСТЬ И ПОРЯДОК

Отказавшись от предложенных должностей я обратился в МВД СОАССР с рапортом о переводе. При собеседовании с министром Комиссаровым В.С. рассказал об отношениях с Дятловым и Миценко. Переговорив с последним и получив положительный отзыв Комиссаров назначил меня руководителем аналитической группы ОУР МВД республики. Снявшись в Грозном с партийного учета, я зашел к Дятлову, высказал все, что думаю о нем, в том числе и об известном мне факте списания объединением «Консервплодовощь» 20 тысяч рублей на ремонт его квартиры, из которых в кассу внесено всего 67 рублей. Испугавшись возможной жалобы Дятлов добился через МВД СССР моего откомандирования обратно, якобы для допроверки поступившей анонимки. Одновременно договорился с партийными органами Осетии о возвращении моей учетной карточки члена КПСС. Только после всего этого поступила анонимка, проверку которой поручили одному из изгнанных мною ранее за педерастию бывшему сотруднику уголовного розыска и его начальнику, с которым я находился в неприязненных отношениях с 1971 г. Располагая сведениями о присвоении одним бесхозного мотоцикла и незаконном получении другим служебной квартиры при наличии собственного домовладения, я сообщил об этом министру и потребовал перепоручить проверку другим сотрудникам. Этим только способствовал усилению рычагов давления министра на них. Проверка, нужных Дятлову и Миценко результатов не приносила, поэтому волокитилась более 4-х месяцев. Закончилась она только после моей телеграммы в комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Меня все же обвинили в наличии судимых родственников, превышении на 4 кв. метров жилой площади при возведении домовладения в 1975г. и управлении с 1981г. по доверенности автомобилем родного брата т.е. нарушении в течение 3-х лет указания МВД СССР от 4 января 1984г. о запрете сотрудникам милиции управлять не принадлежащими им транспортными средствами. Получалось, что в 1981-1983г.г. я обязан был предвидеть поступление отмеченного выше указания. На основании только этих обвинений было подготовлено заключение о возбуждении перед МВД СССР ходатайства о моем увольнении из органов внутренних дел. Опасность поспешного принятия такого решения без разбирательства была очевидной, поскольку перешедшие из КГБ СССР министр Федорчук и его заместитель по кадрам Лежепеков бесцеремонно проводили чистку кадров, лишенных прав на судебную защиту. Исходя из этого я срочно вылетел в Москву. Принявший меня заместитель начальника отдела управления кадров МВД СССР Нестеров стал убеждать в правомерности постановки вопроса об увольнении, хотя сослался при этом только на телефонный разговор с Миценко и Дятловым. На мои вопросы: каким пунктом Положения о службе можно обосновать такое решение и какими правовыми актами МВД руководствовались при моем откомандировании из МВД СОАССР, Нестеров ответить не смог. Поняв, что я намерен добиться приема в ЦК КПСС обеспокоился и обещал разобраться. Вечером того же дня сообщил, что если я согласен продолжить службу в МВД Осетии, то указания об этом будут даны немедленно. Это обещание исполнил, мое личное дело вернули в Осетию. Там меня восприняли уже с настороженностью, назначили рядовым оперуполномоченным районного отдела внутренних дел с одновременным прикомандированием в ОУР МВД республики.

Позже выяснилось, что Нестеров и заместитель министра внутренних дел Осетии Болиев заключили соглашение о моем непродвижении по службе. Подчиняясь этой договоренности Болиев постоянно вредил мне, а при назначении в феврале 1985г. на должность начальника отделения ОУР, не зарегистрировал этот приказ.

Не добившийся обещанной поддержки управления кадров МВД СССР Дятлов воспрепятствовал моему снятию с партийного учета в ЧИАССР и добился привлечения к партийной ответственности по обвинению в наличии судимых родственников, управлении автомобилем брата и превышении нормы жилой площади. Когда же большинство членов парткома проголосовало против предложения о моем наказании, организовали повторное голосование в мое отсутствие и приняли решение об объявлении строгого выговора с занесением в учетную карточку. Партийная комиссия провела 4 заседания, но не смогла склонить меня к признанию вины. На бюро райкома КПСС было принято постановление об отмене решения парткома МВД, однако опять вмешался Дятлов. Постановление пересоставили и согласились с парткомом. Я понял тщетность споров и не стал жаловаться на очевидную подтасовку.

Первоначально в МВД Осетии мне поручили обслуживание линии борьбы со скотокрадством. Со злорадством напомнили о моей справке по изъятию в 1971г. лошадей в с.Али-Юрт. Тщательно изучив состояние оперативной обстановки на закрепленной линии обслуживания я составил и доложил руководству объективную справку о существенных недостатках в предупреждении и раскрытии краж скота. Отметил в частности что 65% состоящих на учете скотокрадов являются жителями не Северо-Осетинской, а Чечено-Ингушской республики, хотя по 560 зарегистрированных за 5 лет краж скота только 12 похитителей являлись жителями соседней республики. Согласившись с выводами и предложениями по справке министр Комиссаров В.С. назначил меня оперуполномоченным отдела МВД и откомандировал для временного исполнения обязанностей заместителя начальника по оперативной работе Правобережного РОВД. Молодой начальник отдела, Бадтиев Феликс Васильевич (в последствии начальник ОБХСС МВД), воспринял меня доброжелательно, пообещал оказывать поддержку и предоставил свободу действий. Общими усилиями мы в течение 4-го квартала 1984 г. добились улучшения раскрываемости на 12 % и сумели вывести отдел из числа отстающих.

В феврале 1985 г. Комиссарова Вячеслава Сергеевича перевели заместителем начальника управления уголовного розыска МВД СССР (позже 1й заместитель министра внутренних дел РСФСР). Перед отъездом он позвонил мне и сообщил о назначении на должность начальника отделения ОУР МВД по борьбе с преступлениями против личности. Начальник отдела Быковский Василий Павлович и его заместитель Зангиев Марат Закаряевич (позднее 1й заместитель министра внутренних дел республики) были добросовестными руководителями, целиком отдавались работе, стремились к повышению служебной и исполнительской дисциплины. Они уважительно отнеслись к моей служебной деятельности. Оказывали поддержку, не стеснялись советоваться. В то время МВД СССР положило начало озабоченности проблемами распространения организованной преступности, требовало поиска новых способов борьбы с нею. Хотя этим должны были заниматься все отделы и службы министерства, однако организация этой работы и ее координация были дополнительно возложены на возглавляемое мною отделение, которому одновременно подчинили и аналитическую группу. Хорошо относился ко мне и сменивший Комиссарова В.С. новый министр Мацокин Александр Дмитриевич.