Арсен Мартиросян - 100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

На какое-то время лидеры СЕПГ потеряли контроль над ситуацией в столице, но не сразу обратились за помощью к расквартированным в ГДР советским воинским частям. Отдадим должное советским офицерам и генералам: не побоявшись быть обвиненными в паникерстве, они оперативно сообщили о критическом положении в Восточном Берлине. Уже днем 17 июня было принято принципиальное решение — подавить беспорядки, причем преимущественно демонстрацией силы, но не ее применения. По линии МВД за спецоперацию отвечал генерал Гоглидзе (остановивший разгул ежовщины в Ленинграде в 38-м, проведший огромную работу во время войны по ликвидации нацистских диверсантов и подло казненный Хрущевым в декабре 1953-го как «член банды Берия»), а также будущий министр обороны генерал Гречко. Советские войска в течение нескольких часов блокировали государственную границу ГДР, решительные действия советских танковых колонн охладили пыл американских военных приготовлений «за бугром». Введенные в Восточный Берлин советские танки были встречены выстрелами и бутылками с зажигательной смесью; не получившие приказ открывать огонь советские солдаты были оглушены руганью и скандированием: «Иван, убирайся вон!» Толпа затянула гитлеровский гимн. Впрочем, в открытые боестолкновения с танковыми частями Гречко вступить никто не решился. Полумиллионная толпа демонстрантов разошлась, готовясь наутро к новым «подвигам». Ночь прошла в тревожном ожидании. Во многих районах полыхали пожары, раздавались выстрелы. Все еще не оправившиеся от внезапного кризиса сотрудники полиции и МГБ ГДР теряли драгоценное время — за ночь было арестовано лишь 15 мелких агитаторов.

На следующий день, повинуясь тайным приказам с Запада, демонстрации и беспорядки перекинулись на Дрезден, Магдебург и другие города ГДР. В Галле из заключения была освобождена бывшая комендант нацистского лагеря Э. Дорн. Самые ожесточенные столкновения происходили в Магдебурге, где у тюрьмы, зданий СЕПГ и МГБ завязался настоящий бой. В Герлице мятежники взяли штурмом тюрьму и освободили всех уголовников, то же происходило и в других городах. В городе Гера рота советских войск была окружена 6 тыс. забастовщиков, с трудом сдерживая их натиск. Но по распоряжению Гречко из центральной части ГДР им на помощь спешили моторизованные части. В самом Восточном Берлине до 8 тысяч демонстрантов снова направились в центр. Из американского сектора Берлина им на помощь двинулась толпа безработных, провокаторов и штурмовиков. По свидетельству очевидцев, эта разношерстная толпа была построена американскими офицерами в некоторое подобие «колонны» и снабжена бутылками с бензином. Но было поздно — мосты и все ключевые объекты города были взяты под контроль советскими подразделениями, на улицах стояли многочисленные советские патрули и подразделения реорганизованных частей МГБ и полиции ГДР. Демонстранты (а их число уменьшилось вдвое по сравнению с предыдущим днем) спешно возвращались домой, 19-го на улицы вышло всего около 50 тыс., 20-го —13 тыс. протестующих. Помимо решительных действий Советской Армии и политической воли руководства СССР, сработала знаменитая немецкая любовь к порядку — орднунгу, тем более что слишком близка была память о поражении в войне. Подавляющее число демонстрантов не ставило цели свержения правящего режима СЕПГ и советской оккупационной администрации. Они выдвигали сугубо экономические требования снижения цен и рабочих норм. Через несколько дней на многих предприятиях СЕПГ удалось оперативно организовать вооруженную охрану, которая получила название «боевых дружин рабочего класса». 24 июня в Берлине состоялся массовый митинг молодежи в поддержку социалистической власти, а 25 июня Демократический блок политических партий и сотрудники правоохранительных органов выразили свое доверие правительству ГДР. Что касается жертв этих беспорядков, то следует указать, что с 17 по 29 июня, по разным данным, погибли от 40 до 125 мирных жителей, 400 ранено, бунтовщиками было убито 11 полицейских и активистов СЕПГ, сотни получили ранения и увечья. Точные цифры потерь среди военнослужащих CA неизвестны. Было арестовано 9530 человек, половина вскоре была отпущена по домам, многие были приговорены к различным срокам тюремного заключения, часть из них отбывала наказание в СССР. По приговорам судов ГДР было расстреляно 4 боевика. По некоторым данным, и советская военная администрация казнила некоторых активных участников бунта. Как видите, каких-либо жестокостей со стороны советских военных и курировавшего ситуацию в ГДР из Москвы Берия не имело место быть. Основные жертвы на совести погромщиков. Да и в принципе жертв от действий советских военных властей быть не могло, потому что их роль сводилась прежде всего к демонстрации военной силы, но не ее применению. Ну а что касается 9530 арестованных, то пресечение общенационального бунта такой ценой, к тому же половина-то была отпущена на свободу, это чуть ли не бархатная ликвидация бунта в государстве. Вот что тогда произошло. Меры были приняты суровые, но отнюдь не жестокие, однако адекватные угрозе.

Но в чем тут вина Лаврентия Павловича и его соратников?! В том, что они за партийных идиотов ГДР и СССР вынуждены были расхлебывать серьезную проблему?! Сколько раз за свою чекистскую деятельность Берия приходилось заниматься этим — только ему одному и было известно. А что касается принципиальной позиции Берия в отношении Германии, так сама жизнь показала, что он был прав на все 100 %. Если бы его тогда послушали и прислушались бы, может быть, не было бы такого развития событий, свидетелями которого мы все стали…

Самое интересное в этом мифе заключается в том, что никаких документальных подтверждений того, что Берия и в самом-то деле выезжал в ГДР во время берлинского кризиса, нет! По крайней мере, их не обнаружено вплоть до сегодняшнего дня. Его соратники и сотрудники, в том числе и наиболее опытные сотрудники разведки и контрразведки, действительно выезжали в ГДР, но в отношении самого Лаврентия Павловича таких данных пока нет. «Утоплением в крови» выступлений немецких рабочих ГДР занимался будущий министр обороны СССР, а тогда главнокомандующий советскими войсками в Германии A.A. Гречко. Ну а что касается выводов из всего этого — так это священная прерогатива читателей.