Юрий Мухин - Диагноз власти

И, наконец, у читателя может возникнуть вопрос: вот ты предлагаешь закон о суде и возможном тюремном наказании власти на срок 4 года, но одновременно хвалишь Сталина. Но ведь в то время такого закона не было и, похоже, Сталин прекрасно без него обходился. Значит, не в законе дело?

Да, закона как такового не было, но ответственность была в максимальной мере. Большевики утвердили свою власть в ходе Гражданской войны, силой подавив или уничтожив тех, кто сопротивлялся их власти. Теперь, если бы они потеряли власть и попали в руки своих противников внутри страны, то их мучительная смерть была бы гарантирована. Сбежать за границу тоже было проблематично, поскольку во всем мире власть большевиков рассматривали как незаконную и разве только терпели по необходимости их посольства и консульства. Да и с этим не спешили. США установила дипломатические отношения с СССР только через 16 лет после взятия ими власти в России, в 1933 г.

Таким образом, безопасность большевикам обеспечивала только поддержка народа, а народ поддерживал бы их только в случае, если бы большевики улучшали его жизнь, т. е. делали свое дело. И большевикам приходилось это дело делать так, чтобы оно их не наказало, в противном случае, повторю, им грозили не 4 года, а смертная казнь. Однако после Второй мировой войны ситуация изменилась и коммунисты стали признанным течением в мире, враги по Гражданской войне одряхлели или вымерли, потеря власти не предполагалась, да и в случае ее потери коммунистам уже ничего не грозило. КПСС начала стремительно превращаться в партию дегенератов.

Мне могут сказать, что и нынешние «дерьмократы» взяли власть после убийства ими защитников Конституции РСФСР и поэтому они тоже чем-то напоминают большевиков. Роднит их только понимание того, что в случае народного восстания расправа над ними будет жестокой. Но они холуи Запада, и там им готово убежище. Недаром тот же Путин своих дочерей обучал в школе немецкого посольства в Москве. То есть, в угрожающий момент все холуи Запада из России немедленно исчезнут и станут политическими беженцами.

Однако надо сказать, что бунт народа крайне нежелателен, поскольку в ходе него вождями становятся столько уродов, и они творят такие дела, что прольются реки совершенно неоправданной крови. И не то что этого следует очень бояться, но все же лучше избежать, поскольку кровь будет литься не только у негодяев и их приспешников, но и у лучших людей России, а их не так уж и много, чтобы легко к этому относиться.

И если вы вдумаетесь, то закон о суде народа над высшей властью дает возможность обойтись без бунта, поскольку любые попытки кого-либо взяться за оружие или самостоятельно осуществлять месть, будут подавлены органами власти с полным сознанием правоты и справедливости: если ты недоволен властью, то на выборах требуй посадить ее в тюрьму, если таких, как ты, много, то власть сядет, но сам не смей своевольничать!

Конечно это вопрос десятый — будет бунт, не будет бунта, — но то, что закон о суде народа над властью снимает основания для него, это тоже кое-что.

Как видите, все очень просто, а тот, кто в жизни занимается не болтовней, а реальным делом, понимает, что эта простота и является подтверждением истинности. К сожалению, это ново, и эта новизна сильно тормозит все дело. Еще 500 лет назад выдающийся государственный мыслитель Никколо Макиавелли с горечью заметил это свойство новизны в социальных делах.

«При этом надо иметь в виду, что нет дела более трудного по замыслу, более сомнительного по успеху, более опасного при осуществлении, чем вводить новые учреждения. Ведь при этом врагами преобразователя будут все, кому выгоден прежний порядок, и он найдет лишь прохладных защитников во всех, кому могло бы стать хорошо при новом строе. Вялость эта происходит частью от страха перед врагами, имеющими на своей стороне закон, частью же от свойственного людям неверия, так как они не верят в новое дело, пока не увидят, что образовался уже прочный опыт. Отсюда получается, что каждый раз, когда противникам нового строя представляется случай выступить, они делают это со всей страстностью вражеской партии, а другие защищаются слабо…».

Вернемся к вопросу, зачем нужны законы. В договоре-конституции содержатся положения о нашей собственной защите. Но не все, а только некоторые из этих положений потребуют от всех нас какого-то особого поведения. В этом случае наше поведение, а значит, и наша свобода в чем-то ограничивается. Каждый закон — это ограничение нашей свободы. И чем больше в стране законов, тем меньше в ней свободы, даже если это законы о защите свободы. Идея о том, что свобода защищается законами — бредовая. Полная свобода реализуется тогда, когда нет ни одного закона и человек ничем не ограничен. В нормальном, демократическом, свободном государстве просто не может быть много законов, а в государстве, где властвует бюрократия, законов будет миллион.

Вспомним, что в СССР было минимальное количество законов, которые касались всех граждан: уголовный и гражданский, уголовно-процессуальный и гражданско-процессуальный кодексы, кодекс законов о труде. Было еще несколько специфических кодексов, которые мало кому требовались. Поэтому в СССР практически не было юристов: они были просто не нужны. С этой же точки зрения рассмотрим другой вид командных документов государства — приказы и указы Исполнителя. Должны ли и они быть понятны каждому, должно ли их быть мало? Отвечая на эти вопросы, надо учитывать, что Исполнитель — это профессионал и ему как профессионалу присуща профессиональная атрибутика, в том числе профессиональные термины, знания явлений, знакомых только специалисту, и прочее. Приказы Исполнителя касаются только системы исполнителей, тоже профессионалов. Поэтому команды Исполнителя могут быть и непонятны простым гражданам, их можно исполнять не думая: за них отвечает профессионал. Но Исполнитель не может иметь сам и требовать от вас не оговоренного в законе поведения; он действует в рамках закона, то есть того, что должно быть понятно любому. Например, если милиционер требует остановить автомобиль, это надо сделать: у него могут быть профессиональные соображения, о которых можно и не знать, допустим, впереди опасность, но он не может использовать вашу машину как такси: ни ему, ни вам закон не предписывает такое поведение.

Количество приказов Исполнителя невозможно предугадать: оно определяется изменением обстановки, но в любом случае эти приказы от Исполнителя должны поступить вам, народу, в форме понятного указания, которое не должно выходить за рамки закона — того, что вам должно быть понятно и без чьей-либо помощи.