Андрей Фурсов - Колокола истории

Даже если бы не было никаких фактов, к «ледокольному» выводу можно было бы прийти дедуктивно, исходя из логики функционирования, логики нормального развития коммунистического порядка как системы с универсалистскими претензиями.

Два года континентальная держава СССР косвенно участвует в мировой войне на стороне другой континентальной державы — Германии. И вдруг в 1941 г. социосистемная логика исчезает. В данном случае — по результату — значения не имеет, почему это произошло, то ли Гитлер решил упредить Сталина, то ли надумал обеспечить тыл (впрочем, вне краткосрочной перспективы это одно и то же). 1941 г. был переломным в последней мировой войне: он выправил ее в соответствии с традиционной для мировой Капиталистической Системы геополитической логикой, по которой Германия и Россия, независимо от социально-экономического строя, не могут находиться в одном лагере. Я бы сказал, 1941 г. в значительной степени изменил природу последней мировой войны, устранив из нее, по крайней мере на 1941–1943 гг., социосистемный аспект, аспект противостояния двух систем.

Подчеркну то, что мне кажется самым важным, диалектичным в переломе: мобилизовать государственно-геополитические силы, напрячь их и заставить коммунизм играть по геополитическим законам Капиталистической Системы, а не по его социосистемным законам, капитализм — был принужден самим коммунизмом, его социосистемным давлением. Причем в этом принуждении, в своих социосистемных планах коммунизм использовал капиталистические законы геополитики и борьбы за гегемонию в мир-экономике! Получилось так, что социосистемная логика коммунизма, которая вела его к глобальной войне за мировую коммунизацию, заставила его геополитически использовать одни капиталистические государства против других. Вступив на этот путь, СССР как коммунистический лагерь вскоре оказался вовлеченным в некую игру и был поставлен перед выбором между одной коалицией государств и другой. Независимо от выбора, это был императив (меж) государственного, а не социосистемного поведения. По крайней мере — в краткосрочной перспективе. Вышел чет — нечет: антикапиталистический социосистемный вызов — капиталистический межгосударственный ответ — антикапиталистический межгосударственный контрответ. Empire strikes back, и воистину все смешалось в капиталистическо-коммунистическом доме. По крайней мере в 1941–1943/45 гг.

Таким образом, социосистемный натиск коммунизма был отражен капитализмом и на какой-то миг — но очень важный, решающий для капитализма — трансформирован в государственно-геополитический импульс коммунизма. Нападение Гитлера, спровоцированное угрозой ли коммунистического нашествия, страхом ли перед ним — в данном случае, повторю, значения не имеет, — заставило СССР отказаться от замысла глобальной войны миров и систем и удовольствоваться участием в более скромном, внутримир-экономическом пожаре в качестве одного из государств. Великий перелом совершился. Ирония исторической судьбы: упреждая своим нападением занесенный над ним кулак Сталина, всего антикапиталистического исполина СССР (а удар был бы нокаутирующим), Гитлер заставил СССР вернуться к российской (евразийской, мировой) геополитической логике XIX–XX вв. — к противостоянию России самой сильной континентальной державе Европы, которой с 1870 г. была Германии. Руками Гитлера капитализм заставил СССР на несколько лет стать Квазироссией и подчиниться межгосударственной военно-стратегической логике. Так обернулась сталинская мировая антикапиталистическая политика 30-х годов. Контртуш в угол! Какая изощренная «политическая (она же капиталистическая, мир-системная) эротичность»!

В результате последней мировой войны в краткосрочной перспективе на Западе непосредственно выиграла прежде всего не столько система — капитализм, сколько конкретное государство — США, ставшее гегемоном капиталистической мировой экономики. Косвенно же в средне- и долгосрочной перспективе от этой гегемонии выиграл капитализм как система в целом, добившаяся колоссальных результатов и фантастического благосостояния. На Востоке ситуация оказалась более сложной. В краткосрочной перспективе победили СССР и коммунизм. В среднесрочной — коммунизм победил в региональном масштабе. В мировом же масштабе военная победа СССР и военно-политическая региональная («зонально-лагерная») победа коммунизма были поражением последнего. В том смысле, что мировой коммунизации в результате войны не произошло. Доктрина мирного сосуществования, впервые выдвинутая Маленковым в 1953 г. и подхваченная Хрущевым в 1956 г., означала признание поражения коммунизма в мировом масштабе. А во «внешней политике СССР», в Холодной войне это поражение, напротив, обернулось почти 40-летием побед — диалектика капиталистической эпохи, двухзарядного капитализма. Установив между собой связь — «железный занавес» (good fences make good neighbours) и Холодную войну, — СССР (коммунизм) и США (капитализм) установили на 40 лет контроль над миром, поделив его.

Разумеется, это так вышло объективно, исторически, но обе стороны понимали выгоду ситуации (реакция Запада на события в Венгрии в 1956 г. и в Чехословакии в 1968 г., а также различие в реакциях США на Суэцкий и Карибский кризисы сверхпоказательны). Логика мировой войны в Капиталистической Системе заставила коммунистический режим действовать а соответствии с геополитической логикой Капиталистической Системы. Но как только окончилась мировая война, СССР (с Ялты) опять начинает действовать по социосистемному принципу. Запад понял это только в 1946 г. и кричит: «Холодная война». Восток же ничего не кричит. Он уже почти 30 лет ведет Холодную войну, приглушив ее на время в 1941–1943 гг.

Последняя мировая война наглядно продемонстрировала, как капитализм, его «суммарно-партикуляристская» межгосударственная система, логика ее развития, ее конкуренции и конфликтов не позволили универсалистскому по своим претензиям и направленности действий коммунизму не только обрести планетарную форму, но и учинить мировой конфликт социосистемного (межсистемного) типа. Подобную попытку Капиталистическая Система интериоризировала, направив в русло борьбы за гегемонию по старинным внутрисистемным и евроазиатским геополитическим правилам, «оставив» коммунизму для социосистемного конфликта поле Холодной войны. Но — обратная связь — СССР посредством Холодной войны придал государственно-геополитическому противостоянию мировой характер, заставляя США влезать туда, куда их непосредственно вовсе не толкала экономическая или геополитическая логика (например, Вьетнам). Для СССР же естественно было внедряться и в те регионы, которые не входили непосредственно в зону традиционных экономических и геополитических интересов России (например, Куба, Ангола).