Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

20 марта 1939 года Риббентроп вручил вызванному в Берлин министру иностранных дел Литвы Урбшису ультиматум о немедленной передаче Германии Клайпедской области. Риббентроп угрожал: если литовское правительство не даст положительного ответа, то «скажет свое слово германская армия». «Но тогда, — заявил Риббентроп, — неизвестно, где именно остановится армия в своем походе».

Литовское правительство обратилось к Великобритании и Франции с запросом: что предпримут обе державы, если Германия попытается захватить Клайпеду насильственным путем. Ответ не замедлил себя ждать. Париж и Лондон ответили, что на их помощь Литва может не рассчитывать.

В Берлин, где шли германо-литовские переговоры, поступали запросы от Гитлера, который находился вместе с командующим германским военно-морским флотом адмиралом Редером на борту линкора «Германия» у берегов Литвы. В случае отказа литовского правительства все было готово к вторжению в Литву.

В 1 час 30 минут ночи 23 марта Литва подписала договор о сдаче Клайпеды (Мемеля) Германии. В ответ Германия дала обязательство о ненападении на Литву. Комментируя подписанный договор, латвийская миссия в Бельгии сообщала в Ригу: «Никто не верит, что Германия остановится на границах Клайпедской области. Она в первый подходящий момент пойдет дальше. Судьбу Литвы считают уже решенной, и почти с такой же точки зрения начинают смотреть на Латвию». Так же оценивала положение и латвийская миссия в Берлине.

Через час после подписания договора с Литвой, в 2 часа 30 минут ночи 23 марта, Гитлер начал речь в «освобожденном Мемеле». Комментируя захват немцами Клайпеды, греческий посол в Бельгии Сакепаропулос заявил: «Договор означает перенос границы Германии к Даугавпилсу и Елгаве. Германия в любой момент найдет причину для интервенции, основываясь на том, что ей надо уберечь Литву от какой-либо чужой власти… Кто знает, может быть, такой же договор, в котором скрывается мысль о протекторате, Гитлер предложил и остальным прибалтийским государствам». 14 апреля французская газета «Ле суар» писала: «Кто хочет начать военный поход против России, тому надо держать в своих руках Клайпеду. Клайпедская область — это хороший мост для нападения. После Клайпеды, надо думать, последует Данциг. Затем после Данцига — Рижский порт в Латвии. После него, очевидно, Таллин в Эстонии. Эти порты в руках Германии будут пистолетами, направленными против Прибалтики и против России. Балтийское море станет озером Германии».

Потеря Клайпеды нанесла ощутимый удар по экономике Литвы. Хотя в Клайпедском крае проживало лишь 6 % населения республики, здесь производилась треть ее промышленной продукции. Через Клайпедский порт проходило 80 % объема внешней торговли Литвы. Овладев Клайпедой, Германия чувствовала себя вправе диктовать новые жесткие условия Литве. 20 мая 1939 года был подписан новый германо-литовский договор, по которому 75 % экспорта Литвы направлялось в Германию, а 85 % ее импорта составляли продукты из Германии.

Излагая свои экспансионистские планы на секретном совещании военных руководителей 23 мая, Гитлер заявлял: «Речь идет для нас о жизненном пространстве на Востоке… о разрешении прибалтийской проблемы».

Захват Клайпеды (Мемеля) вдохновил немецкое меньшинство в прибалтийских странах. По свидетельству германского посланника в Эстонии Фровайна, в Эстонии и Латвии среди немцев существует мнение, что «аннексия Германией прибалтийских государств является просто делом времени» и что «тогда немцы снова станут хозяевами в Эстонии и Латвии». Латвийская полиция сообщала, что среди членов союза немецкой молодежи распространялись слухи о том, что скоро будет решен вопрос о компенсациях немецким помещикам, утратившим земли после аграрной реформы.

В германской печати снова развернулась антилатвийская кампания. Историк В. Сиполс замечал: «Если верить германским газетам, то не немцы угнетали латышей в течение столетий, а, наоборот, проживавшие в Латвии немцы подвергались гнету со стороны латышей. Эта кампания напоминала те, что развертывались в германской печати перед захватами Австрии, Чехословакии, Клайпеды». Министерство иностранных дел Латвии обреченно констатировало: «Со дня на день усиливается кампания против Латвии и Эстонии».

Одновременно Германия ставила вопрос о разделе прибалтийских стран между ней и Польшей. 27 марта 1939 года польский генеральный консул в Мюнхене сообщал в Министерство иностранных дел Польши, что генерал фон Экк (близкий к Гитлеру) заявил ему, что «Польша является слишком большим государством, чтобы не иметь доступа к морю, и это признает Гитлер. Она могла бы получить взамен коридора и Данцига военный порт Лиепаю и, возможно, Ригу». О подобного рода предложениях сообщал в Ригу также латвийский посланник в Польше Экие. Польше предлагались также вся Литва, Лиепая и Рига. Было очевидно, что Германия была готова начать экспансию против прибалтийских республик либо в одиночку, либо с помощью Польши.

В этой обстановке 28 марта 1939 года Литвинов заявил посланнику Латвии в Москве Коцыню о «заинтересованности СССР в сохранении полной независимости Латвии и других прибалтийских государств» и подчеркнул «готовность Советского Союза на деле доказать свою заинтересованность».

По мере нарастания вероятности вторжения Германии в Прибалтику в правящих кругах трех республик росли капитулянтские настроения. Министр общественных дел Латвии А. Берзинь на закрытом совещании айзеаргов заявил: «Малые страны не имеют никаких перспектив на сохранение своей независимости и должны покориться Германии». Он призывал айзеаргов вести пропаганду среди населения в соответствующем духе. Министр путей сообщения Латвии Эйнберг в беседе с советским полпредом Зотовым 22 марта заявил: «Немцы не замедлят воспользоваться обстановкой, и придется, конечно, идти на уступки».

Трусливая позиция верхов прибалтийских стран привела к тому, что Германия сменила свою тактику в этом регионе. Как отмечал В. Сиполс, учитывая позицию фашистских правительств Эстонии, Латвии и Литвы, придерживавшихся по отношению к Германии все более угоднической политики, гитлеровцы пришли к выводу, что они смогут установить свое господство над Прибалтикой и без применения вооруженной силы. Гитлеровцы стали в Прибалтике на путь так называемой «косвенной агрессии». Внезапно Германия прекратила кампанию о «преследованиях немцев в Прибалтике». Более того, германский посланник в Латвии Коце заявил местным немцам, что «жизнь в Латвии идет в таком же направлении, как и в Германии» и что они «должны быть счастливы, проживая в таком государстве». В германской печати стали писать о тесных связях между Германией и Латвией в «борьбе против коммунизма».