Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

В ходе начавшихся в августе 1939 года англо-франко-советских переговоров Советское правительство делало все от него зависящее, чтобы добиться создания действенной системы коллективной безопасности. В ходе московских переговоров Советское правительство заявило, что считает необходимым, чтобы в случае войны сильные английские и французские военно-морские эскадры вошли в Балтийское море, а Англия и Франция договорились с прибалтийскими странами о временном размещении англо-французского флота на Аландских островах, в Моонзундском архипелаге, в портах Ханко, Пярну, Хаапсалу и Лиепая «в целях охраны нейтралитета этих стран от нападения со стороны Германии». СССР предлагал, чтобы советский Балтийский флот действовал совместно с флотами западных союзников. Эти предложения Запад отверг.

Переход в 1938–1939 годах гитлеровской Германии к захватам целых стран и отдельных земель требовал принятия действенных мер для обуздания агрессора. Между тем западные державы и государства-лимитрофы продолжали срывать попытки СССР создать надежный фронт против гитлеровской агрессии. При этом Лондон прямо подталкивал Латвию и Эстонию к капитуляции перед Гитлером

Политика западных держав делала практически невозможным действенное англо-франко-советское сотрудничество против Гитлера. Пока Запад обменивался нотами с СССР, а представители Великобритании и Франции далеко не на самом высоком уровне и с сомнительными полномочиями не спеша ехали на конференцию в Москву, активизировались тайные англо-германские переговоры, которые осуществлялись Вольтатом, видным специалистом Третьего рейха по экономическим вопросам и советником Германа Геринга, с одной стороны, и английским министром внешней торговли Хадсоном и доверенным лицом Чемберлена Вильсоном — с другой. Как отмечалось в «Истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», «в этих переговорах предусматривалось полюбовное разграничение «жизненных пространств» между Англией и Германией, то есть раздел мира между ними; развивались планы захвата новых и эксплуатации существующих мировых рынков, включая «рынки» России и Китая; подготавливался англо-германский договор о взаимном ненападении, который должен был включить отказ Англии от ее обязательств в отношении Польши; шла речь о предоставлении Германии английской экономической и финансовой помощи, в том числе очень крупного займа».

В своих воспоминаниях германский посол в Англии Дирксен писал, что Хадсон заявлял на переговорах с Вольтатом о возможности совместных действий Германии и Англии в Китае, России и Британской империи. Хадсон подчеркивал, что в России особенно важна «всеобъемлющая дополнительная экономическая деятельность Германии».

Эту внешнеполитическую линию консервативного кабинета поддерживали и руководители оппозиционной лейбористской партии. Во время своего визита в германское посольство в Лондоне видный деятель лейбористов Чарльз Роден Бакстон заявил, что «Англия будет согласна уважать германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе, откажется от своих гарантий некоторым странам, воздействует на Францию с целью разрыва ею договора о взаимной помощи с СССР и прекратит переговоры с Советским Союзом». Свои предложения Бакстон затем изложил в письменном виде для Рейхсминистерства иностранных дел во время своей поездки в Германию. В них говорилось о том, что Англия готова «признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии» и выдать Польшу нацистам.

С 7 августа в переговоры с Хадсоном и Вильсоном включился Герман Геринг, второе лицо в гитлеровской иерархии. Составлялись планы для прибытия «наци № 2» в Лондон для подписания соглашения между Германией и Великобританией.

Одновременно шли переговоры Запада с руководством рейха и по другим каналам. 10 августа в Берхгесгадене прошла тайная встреча между Гитлером и комиссаром Лиги Наций в Данциге Буркхартом. Заявив, что он готов пойти на всеобщую войну из-за Данцига и польского коридора, Гитлер в то же время подчеркивал, что он ничего не требует «от Запада ни сейчас, ни в будущем». Он подчеркивал, что ему «нужна свобода рук на Востоке… Германия нуждается в зерне и лесе. Для получения зерна мне нужна территория на Востоке, для леса — колония, только одна колония. Все остальное ерунда… Все, что я предпринимаю, направлено против России… Мне нужна Украина, чтобы нас не могли морить голодом, как в прошлую войну». Эти заявления Гитлер делал через неделю после того, как министр иностранных дел заверял советского поверенного в делах в благожелательном расположении Германии к России.

После встречи с Гитлером Буркхарт вылетел в Базель, где он имел секретную встречу с доверенными представителями английского и французского министров иностранных дел Роджером Макинсом и Пьером Арналем. Так готовилась почва для оформления союза Германии с Англией и Францией. Публикация 12 августа в газете «Пари суар» о вылете Буркхарта из Данцига на личном самолете Гитлера вызвала переполох в мировой печати. Высказывалось предположение о том, что «Гитлер вручил Буркхарту для передачи Чемберлену письмо с предложением присоединиться к походу Германии против СССР».

Так как в этот день, 12 августа, в Москву наконец прибыли для ведения переговоров военные делегации Англии и Франции, эта новость вызвала резко негативную реакцию общественного мнения Запада. Неблагоприятное отношение к очередной сделке с Гитлером как раз в тот момент, когда, казалось, открывалась возможность создать мощную антигитлеровскую коалицию, ослабляло шансы на достижение сговора Гитлера с Англией и Францией. Однако тайные переговоры Запада с нацистским руководством были продолжены. 16 августа состоялась встреча представителя военно-воздушных сил Англии барона де Роппа с Риббентропом в Берлине. Ропп заявил: «Было бы абсурдом для Германии и Англии ввязаться в смертельную борьбу из-за Польши. Результатом может быть взаимное уничтожение воздушных сил… в то время как Россия, с ее нетронутыми силами, останется единственной страной, оказавшейся в благоприятном положении».

О том, что германское руководство не отказывалось от своих планов экспансии на Восток, свидетельствовали заявления Гитлера в ходе его бесед с министром иностранных дел Италии Чиано 12–13 августа 1939 года. Фюрер говорил: «Германская политика должна развиваться в восточном и северо-восточном направлении». Гитлер уточнял: «Восточное и северо-восточное направление, то есть прибалтийские государства, было всегда неоспоримой сферой влияния Германии с незапамятных времен».