Юрий Емельянов - Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата?

Официальным языком для делопроизводства во всех учреждениях «Остланда» был объявлен немецкий. В служебной переписке разрешалось употреблять лишь немецкие названия местных городов и поселков. От служащих требовали, чтобы они говорили только по-немецки. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «служащие, не знавшие немецкого языка, считались непригодными для выполнения своих обязанностей. Их места заняли немцы. К концу 1943 года в оккупационном аппарате в Литве насчитывалось около 6 тысяч чиновников-немцев». Только в полицейском аппарате Латвии работали 15 тысяч немцев.

Вскоре после оккупации началась колонизация Прибалтики. Был учрежден специальный орган — «Поселенченский штаб» с центром в Каунасе, занимавшийся выселением местных жителей из их хозяйств и поселением немецких колонистов. В Литву прибыло около 30 000 немецких колонистов. Колонизация началась с приграничных районов Литвы и города Каунаса. Тем, кто оседал в сельской местности, были переданы лучшие земли. Для детей колонистов были созданы 29 школ и гимназия. «История Литовской ССР» гласит: «Всего в Литве было на особом привилегированном положении 54 тысячи немцев и лиц немецкого происхождения». Для них существовали особые суды. Для обслуживания немцев открывались специальные магазины и столовые, куда местному населению доступ был закрыт. Появились и железнодорожные вагоны с надписью «Только для немцев».

В ходе превращения Прибалтики в свою колонию оккупанты старались уничтожить национальную культуру ее народов. И.В. Добровольскас в статье «Гитлеровский оккупационный режим на территории Советской Литвы», опубликованной в сборнике «Немецко-фашистский оккупационный режим (1941–1944)», писал: «В 1941 году в Литве было закрыто 7 театров, все дома культуры и клубы-читальни. Из библиотек была изъята вся литература, изданная в Советском Союзе (в том числе и техническая). Было запрещено распространять произведения 17 литовских писателей».

В то же время культурные ценности оккупированных народов подвергались разграблению. 21 августа 1944 года А. Розенберг приказал вывезти в Германию государственный архив Латвии и городской архив Риги, городской архив Таллина, университетскую библиотеку Тарту, а также многие ценные коллекции, находившиеся в Эстонии. Из Латвии было вывезено более 100 тысяч томов антикварных книг и 70 ящиков ценной периодической литературы. Чрезвычайная правительственная комиссия СССР сообщала, что во время гитлеровской оккупации было уничтожено 15 музеев в Литовской ССР, 26 — в Эстонской ССР, 30 — в Латвийской ССР.

Оккупанты разрушали систему образования в прибалтийских республиках. Добровольскас писал: «Чиновники штаба Розенберга запретили университету выдавать дипломы высшего образования, вообще тормозилась всякая культурно-просветительная работа. В марте 1943 года гитлеровцы закрыли и, по существу, разгромили Вильнюсский университет, филармонию, консерваторию, Академию наук, Академию художеств, Институт прикладного искусства, разграбили учебные пособия и другие ценные вещи. В ночь на 17 марта 1943 года они произвели обыски на квартирах профессоров, арестовали и вывезли в концентрационные лагеря 60 известных деятелей культуры и науки». В 1943 году все высшие заведения в Литве были закрыты.

Полностью ликвидировались русские школы. Добровольскас приводил такие факты: «С началом оккупации гитлеровцы закрыли в Литве все русские школы, а формально разрешили продолжать учебу в литовских школах, но делали все, чтобы прекратилась и их работа. Они занимали помещения школ под казармы, арестовывали учителей, разгоняли учеников». В Литве германские войска и полиция заняли помещения 60 % школьных зданий.

Недоступным для многих семей стало пребывание ребенка в школе. Как отмечал историк Е.Б. Греска, «в 1–4-х классах средних и семилетних школ плата за учебу составила 60 рейхсмарок, в 5–8-х классах — 80, а в высших учебных заведениях — 100 марок в год. Кроме того, учащиеся и их родители должны были своими силами обеспечивать школы топливом». За первый же год оккупации число учащихся в литовских школах сократилось на 70 тысяч.

Как замечал Добровольскас, «в годы оккупации в Литве было физически уничтожено более тысячи учителей. Многие учителя должны были уйти из школ, как «неблагонадежные», с точки зрения гитлеровцев. О масштабах расправы гитлеровцев с учителями можно судить хотя бы по тому факту, что 4–5 августа 1941 года лишь в двух уездах Литвы (Швенченском и Швенченеляйском) было репрессировано 237 учителей».

Далее Добровольскас писал: «В тех школах, которые кое-как работали в условиях оккупации, гитлеровцы вводили свои порядки. Из учебных программ было удалено преподавание русского, английского и французского языков, а за их счет вводилось усиленное преподавание немецкого языка. В гимназиях немецкому языку отводилось больше уроков, чем родному».

Местному населению постоянно внушалась мысль о превосходстве германской культуры и второсортности культур прибалтийских народов. В школы Латвии была направлена в качестве циркуляра статья некоего немецкого искусствоведа, в которой «доказывалось»: «Все, что имеется в Латвии в культуре и хозяйстве, достигнуто благодаря труду немецких завоевателей».

В первые же дни оккупации были отменены законы о национализации и об аграрной реформе. Хотя часть бывших владельцев промышленных и торговых предприятий получила назад свою собственность (четверть владельцев в Латвии и Эстонии и 4 процента в Литве), большая часть национализированной собственности была взята в руки вновь созданными германскими фирмами. После оккупации Прибалтики на ее территории было создано сельскохозяйственное общество «Остланд», администрация которого находилась в Риге. Завладев обширными землями, сельскохозяйственными постройками и сельскохозяйственным инвентарем, общество стало контролировать сельское хозяйство Прибалтики.

Оккупанты провели на селе строгий учет посевной площади, скота, домашней птицы, удоев, всего сельскохозяйственного инвентаря, запасов семян. Как отмечалось в «Истории Латвийской ССР», «после этого крестьяне лишились права распоряжаться своим имуществом без соответствующего на то согласия оккупационных властей. Введены были непосильные налоги, поставки сельскохозяйственной продукции и другие повинности. С каждой коровы требовалось сдать в год 70 кг масла. Любая передача молока, сметаны, сыра или творога за плату или же бесплатно потребителям, не проживавшим в данной волости, строго запрещалась».

Как и во времена кайзеровской оккупации Литвы и Курляндии в 1915–1918 годах, а затем Лифляндии и Эстляндии в 1918 году, нацистские захватчики подвергли Прибалтику методичному разграблению. Уже в 1941 году оккупанты путем реквизиций и конфискаций забрали у эстонского крестьянства около 2/3 валового сбора ржи, значительную часть урожая пшеницы и почти все фуражное зерно. С весны 1942 года была введена система «подворных книжек», куда заносились размеры и виды обязательных натуральных поставок крестьян оккупантам. В 1944 году оккупанты собирались изъять у эстонских крестьян в виде обязательных поставок, 366 тысяч свиней, хотя все тогдашнее поголовье составляло 250 тысяч.