Михаил Антонов - От лжекапитализма к тоталитаризму!

Став премьером, Махатхир делает интересный идеологический поворот: не отказываясь от малайского национализма, он старается плавно превратить его в малайзийский национализм. Прежде он боролся за малайцев против доминирования других наций, населяющих страну. Теперь он защищает интересы всех граждан Федерации, борясь в основном с «посторонними», «иностранцами» и пр.

И всё же активная исламизация Малайзии была одной из форм борьбы за восстановление статуса малайцев как государствообразующей нации. Ислам стал той защитной оболочкой, которая позволила малайцам отстоять свою самобытность и культуру, а мусульманским экономическим институтам, в том числе Исламскому банку — утвердиться экономически. Но и здесь Махатхиру пришлось искать средний путь, избегая крайностей.

Если китайская и индийская общины требовали для себя такого равенства, которое обеспечило бы им неоспоримое преимущество перед коренным населением страны, то малайские исламистские экстремисты выдвигали не менее опасные лозунги. Они настаивали либо на изгнании всех неверных с малайской земли, либо на поголовной исламизации всего населения. Любой неверный шаг правительства в этой сложнейшей обстановке мог привести к кровавой бойне на расовой почве. Каждая община хотела всего для себя, не думая о других, и удовлетворить все общины было невозможно. Поэтому Махатхир заранее смирился с тем, что все его действия будут не вполне устраивать ни одну из общин, но тот компромисс, который он предложит, обеспечит существенный и всесторонний прогресс страны. А чтобы не позволить экстремистам взять верх в малайском исламском движении, Махатхир сам его возглавил, чтобы ввести в безопасное русло. Он совершил хадж в Мекку, что придало ему больший вес в глазах ревностных мусульман, выступил с инициативой создания в стране Международного исламского университета и Исламского банка, распорядился ввести во всех школах страны (включая китайские и тамильские) преподавание истории исламской цивилизации.

В то же время Махатхир выступал не только против исламских экстремистов, но и против исламских реакционеров, желающих законсервировать народ в тисках догматизма и отсталости. Он убеждён: ислам должен быть религией не только для седьмого, но и для двадцать первого века, религией, первой заповедью которой является стремление к знанию, которая позволит исламскому миру выйти из нынешней отсталости.

Махатхиру пришлось вступить в борьбу и с правителями собственной страны — султанами, которые пытались помешать ему в проведении реформ. (Султаны выбирают из своей среды короля.) Но он, опираясь на поддержку народа, одержал победу — заставил султанов принять ущемляющие их права законы и признать решающую роль премьер-министра в определении политики страны.

Как и его предшественники на посту премьер-министра, Махатхир был сторонником прозападной внешнеполитической ориентации, поборником рыночной экономики, капитализма. Он относил пороки капитализма к неумению его реализовать: «Если капиталистическую систему применять как должно, она обеспечит благосостояние каждому». Однако чем дальше шёл он по пути преобразования Малайзии, тем яснее становилась ему противоположность западного и восточного мировосприятий.

В душе многие азиатские лидеры не принимают ценности Запада и его агрессивную политику, но они не выражают своих чувств открыто. Махатхир и в этом отношении представляет собой исключение. Он первым из государственных деятелей столь высокого ранга открыто сказал о диаметральной противоположности иерархии ценностей Востока и Запада. Махатхир, дитя Востока, политик коммуналистской страны, подчёркивает примат коллективных, общинных интересов над личностными, в противоположность индивидуализму Запада. И это не абстрактное противопоставление систем ценностей. Махатхир испытал острое разочарование в образе жизни, моральном климате, которые обеспечивает своим гражданам «либеральный демократический Запад». Моральный декаданс, наркотики, сексуальная распущенность, однополые семьи… Да ещё и нежелание работать с полной отдачей. Поэтому Махатхир выработал установку: взяв у Запада только верхи технологических достижений, наложить их на исконно малайскую, более здоровую первооснову.

Махатхир высоко ценит устои восточного социума, проявляющиеся в сохранении восточной рабочей этики. Он открыто заявляет:

«Мы долго устремляли взор на Запад, но больше не считаем его подходящей для нас моделью».

Когда Англия, расценив многие инициативы Махатхира как недружественные выпады, ввела ряд своего рода санкций против Малайзии, он бросил лозунг «Buy English Last!», то есть «Покупайте английские товары в последнюю очередь!», лишь если отсутствует аналогичная продукция иного происхождения. Это не было полным бойкотом английских товаров, но всё же чувствительным ударом по британским торговым интересам и по престижу Англии. И малайзийскую молодёжь Махатхир призвал ехать на учёбу не в Англию, как было принято прежде, а в Японию и Южную Корею, «где учат работать, а не митинговать».

Махатхир продемонстрировал англичанам и свою деловую хватку. М.Н.Гусев в своей книге «Малайзия: развитие капитализма» (М., 1985) отметил любопытный факт: «Англичане были застигнуты врасплох, когда в сентябре 1981 года Малайзия провела «рейд на рассвете» на Лондонскую фондовую биржу и за несколько часов скупила контрольный пакет акций государственного сельскохозяйственного концерна «Гутри», принадлежавший английскому монополистическому капиталу». А в дальнейшем все государственные сделки с английскими компаниями совершались лишь с разрешения премьера Малайзии.

Бесстрашная откровенность отличала политический стиль Махатхира, в том числе как дипломата и как одного из лидеров «третьего мира». Бесстрашие это часто переходит в некую дипломатическую агрессивность. Гневные тирады в адрес Запада, Джорджа Сороса и прочих «спекулянтов валютой», пристрастной и неглубокой международной журналистики давно уже стали для всех привычны: Махатхир умеет и любит быть неприятным. Однако он всегда умел делать так, чтобы агрессивность не мешала курсу на привлечение иностранных инвестиций: по этому показателю Малайзия поставила множество рекордов, став самой «инвестиционной» страной Юго-Восточной Азии. Премьер, можно сказать, выступает не против Запада или иностранцев вообще, он с яростью борется за честную игру на торгово-экономическом поле, такую игру, которая давала бы его стране (региону, всему «третьему миру» и т. д.) шанс получить заработанное. Такую агрессивность мир считает нормальной и нехотя принимает.