Сергей Кургинян - Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2

ПРОВОЦИРОВАНИЕ РЕЛИГИОЗНОЙ СИСТЕМЫ НА РАЗРЫВ С РАЗУМОМ КАК ТАКОВЫМ — ЭТО ПОДРЫВНАЯ ОПЕРАЦИЯ. Говорю как специалист. Это точь-в-точь запуск Танатоса — но не по отношению к нации с определенным идеологическим опытом, а по отношению к конфессии.

Отношения между Разумом и Верой никогда не были гладкими и сусальными. На что опять-таки указывает А. К.Толстой, но и не только он, по этому поводу тысячи томов написаны. Да, они НЕ БЫЛИ гладкими. Но они БЫЛИ — были всегда! Кто-то говорил, что Разум подчинен Вере. Кто-то — что Вера подчинена Разуму. Кто-то предлагал тот или иной паритет в отношениях между Верой и Разумом. Кто-то особым образом трактовал Разум в его отношениях с Верой.

Возразят, что были и те, кто говорил: «Верую, ибо нелепо». Согласен. Без такой позиции религия мертва. Но такая позиция отдельных очень ярких личностей, позиция мистиков, духовидцев, отстраняющихся от разумного во имя ясности духовного зрения, всегда была интегрирована в институт под названием «церковь». И если бы эта позиция не была интегрирована в институт и отчасти растворена в нем, то религии бы не было. Была бы секта духовидцев… Потом оказалось бы, что у одних — одни духовные видения, а у других — другие. Дать оценку статусу духовных видений невозможно: то ли мистическое откровение, то ли соблазн… И все стало бы рассыпаться.

Чтобы не рассыпалось, как раз и нужен институт. Институт, а не отдельные, сколь угодно яркие личности с их видениями, чурающимися разума как препятствия и соблазна. Личности-то, может быть, и чурались. А институт с разумом никогда не порывал! Потому что понимал, что это бессмысленно. Что нельзя построить здание без веры, но и на одной вере его не построишь.

Номиналисты, реалисты и концептуалисты по-разному строили отношения между Знанием и Верой. Но они все и всегда эти отношения строили. В Средние века строили. Потом — тем более. Что такое Ренессанс? Это не безбожие, это иное давление античного Знания на христианскую Веру. Вера — выдержала.

Так они и жили… Этак полторы тысячи лет…

А потом наступило нечто, ради чего, в сущности, я так подробно все это обсуждаю. Нечто называлось проект «Модерн». Модернисты — не безбожники. Есть католические, протестантские и православные модернисты. Не разрывая с Верой, они приняли вызов Нового времени. Времени, породившего стремительный взлет науки и техники. А в силу этого — иное отношение к Разуму. Модернисты поняли, что теперь отношения с Разумом и Наукой надо строить по-новому. Или же уходить в глубочайшие катакомбы.

В эти катакомбы ушли так называемые контрмодернисты. Модернисты и контрмодернисты разошлись отнюдь не только в вопросе о внутрицерковных реформах. Да, и о них спорили. Но главным все же был спор об отношении к Разуму. Религиозный модерн согласился принять Разум в дом Веры на совершенно других основаниях, нежели это происходило ранее. А контрмодернисты на это не согласились.

Без религиозного модерна нет проекта «Модерн» как такового. А без этого проекта «Модерн» о каком развитии можно говорить с политической и стратегической точки зрения?

Многие путают Просвещение и Модерн. Эта путаница — от лукавого. Для меня лично и Просвещение — это великая эпоха с великими достижениями, со своими гениями, своими мучениками. Но вряд ли кто-то не согласится с тем, что Модерн намного шире Просвещения. Что в его основе — поиск новых внутрирелигиозных подходов к вопросу о Разуме и Развитии.

Прежде всего, речь пошла о соотношении Развития и Свободы Воли. Если Бог даровал Свободу Воли, то он сделал это зачем-то. Человек имеет право выбрать путь. И идти этим путем до конца. Он может идти к свету или к тьме. Кто-то говорил, что еще и к свету через тьму. Но это отдельный и очень сложный вопрос. В ходе этого движения человек меняется. Меняется, ибо борется. Меняется, ибо само приближение к чему-то может осуществить в нем фантастические перемены.

Являются ли эти перемены актуализацией того, что заложено, или возникновением чего-то совсем нового? Сложный вопрос. Понятно, что в примере, который приводит А.Лоргус (куколка, превратившаяся в бабочку), реализуется не индивидуальная, а внутривидовая программа. Куколке предписано стать бабочкой. И потому куколка несвободна. Но в примере с куколкой и бабочкой речь идет о природе. И о природном же роке. Куколка не человек. Она не может менять программы, написанные программистом под названием «природа». Куколка, как и бабочка, безраздельно принадлежат природному.

А человек? Разве уже культура не является вызовом господству природы? А вторая реальность — реальность сознания? И доколе простирается человеческая свобода? И есть ли у нее пределы, если она дарована Богом?

Впрочем, даже и в плане соотношения Развития и Природы… Что такое, например, мутация? Животное или зародыш облучили жестким электромагнитным излучением. Возник… ну, например, монстр… Имеем ли мы право сказать, что радиационное воздействие актуализировало заданные траектории динамической системы под названием «животное»? Если цыпленок вылупился из яйца или куколка превратилась в бабочку, то ясно, что речь идет о заданных (и реализованных) траекториях. Но если из яйца вылупился мутант, а из куколки вместо бабочки выпорхнуло нечто другое, то это тоже заданная траектория?

Но тогда все на свете предзадано и говорить просто не о чем. На самом же деле уже приведенный пример, касающийся животного или растения, которые качественно менее свободны от диктата природы, чем человек, доказывает, что возможно то, что не задано изначально. И это-то и называется прорыв.

На сверхсложную систему, способную выйти за рамки автоматизированных программ поведения, оказано абсолютно нетривиальное воздействие. Система в существующем виде на это воздействие ответить не может. Но она хочет жить. И она представлена миллионами, а то и миллиардами экземпляров с разной жизнеспособностью. Одни из них сверхнормативная нагрузка уничтожит, а другие преобразует («тяжкий млат, дробя стекло, кует булат»).

Развитие — это ответ системы на испытание, задающее нагрузки, превышающие пределы прочности системы. Механическая или любая просто сложная система ответит на нагрузки, превышающие пределы ее прочности, одним-единственным способом: она разрушится. А вот сверхсложная система… Может быть, разрушится, а может быть, и нет. И в этом «может быть нет» — механизм развития. Нет этого «может быть» — нет развития. И почему же это Творец не мог заложить такой механизм в Творение? Уже скоро компьютерщик сможет, а Творец нет? Странное отношение к Творцу (смотри А.К.Толстого). Странное — и, видимо, неслучайное.

Обсуждение тех или иных религиозных идей… Рассмотрение сложных внутриконфессиональных мировоззренческих разногласий… Так ли все это актуально? Отвечает ли это заявленной теме? Почему этим надо заниматься не в специальных изданиях?