Филипп Бобков - Как готовили предателей. Начальник политической контрразведки свидетельствует...

В начале 60-х годов, когда в КГБ произошли коренные структурные изменения, это оперативное направление вовсе ушло на дальний план. Оперативная работа целиком переводилась в сферу каналов борьбы с проникновением в страну иностранных разведок. От контроля за средой, которую эти разведки намеревались использовать в целях подрыва конституционного строя страны, органы госбезопасности, по существу, отстранялись.

Так продолжалось до начала 70-х годов, до прихода на пост Председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова. Как уже говорилось, одним из первых решений его явилось создание 5-го Управления с задачей прежде всего знания обстановки в среде устремления западных центров.

…В декабре 1968 года в СССР произошел очередной террористический акт, когда Ильин расстрелял правительственный кортеж у Боровицких ворот. Событие заставило пересмотреть организацию работы по предотвращению подобных акций.

Как результат раздумий Ю.В. Андропова на эту тему стало создание в 5-м Управлении специального отдела, функцией которого явилась борьба с террором, предотвращение диверсионно-террористических акций. Выше уже говорилось о том, что 7-й отдел 5-го Управления сосредоточил у себя всю базу данных, поступающих по всем каналам в КГБ, касающихся террористических настроений и намерений. Такую информацию ему были обязаны направлять все органы госбезопасности. Отдел контролировал ход их проверки. Наиболее заслуживающие внимания сигналы передавались для проверки непосредственно в отдел. Ему же поручалось по решению руководства КГБ ведение конкретных разработок. Особо выделялся розыск авторов анонимных документов с террористическими угрозами.

И это оказалось нелишним. Опыт показал, что исполнители подобного рода акций извещали о замыслах рассылкой анонимных документов. Между прочим, как показало расследование, с анонимки начал подготовку к теракту тот же Ильин. К сожалению, розыску автора не было придано нужного внимания.

7-му отделу был поручен контроль за розыском похищенного оружия и взрывных веществ, сбор и анализ взрывных устройств, данных о возможном использовании их в преступных целях.

Надо сказать, что в 70-е годы замыслы террористов чаще стали приобретать характер террористически-диверсионный. Исполнители, уходя от акций индивидуального террора, практически оставили в стороне огнестрельное оружие, а перешли к использованию взрывных устройств. Так менялся подход к террору. Преступники, его совершавшие, рассчитывали вызвать недовольство властью, панику среди населения, не считаясь с тем, что подобные действия ведут к гибели безвинных людей, к жертвам, не сопоставимым с индивидуальным террором.

За двадцать лет своего существования 5-му Управлению удалось предотвратить многие намерения к совершению преступлений с использованием взрывных устройств. Однако в пяти случаях этого сделать не удалось.

Самый серьезный террористический акт с применением взрывных устройств был осуществлен в Москве группой армянских националистов. В январе 1977 года они привели в действие три взрывных устройства: одно сработало в вагоне метро, на Арбатско-Покровской линии, между станциями «Щелковская» и «Первомайская», а два других на улице 25-го Октября (Никольской) в Москве. Погибли люди. Готовили еще один взрыв — на Курском вокзале — но он был предотвращен. И январская акция могла бы быть предотвращена, не будь несогласованности в работе между оперативными подразделениями КГБ Армянской ССР, осуществлявшими разработку злоумышленников.

Три других акции осуществил в Грузии разысканный и осужденный впоследствии Жвания. Первый раз он заложил взрывное устройство у здания обкома партии в Сухуми. Погиб заинтересовавшийся пакетом с заложенным взрывным устройством гражданин, отдыхавший в Абхазии. Второй мощный заряд был взорван Жванией в 1972 году на проспекте Руставели, у здания правительства в Тбилиси, и третий на площади в Кутаиси. Все взрывы преследовали одну цель: вызвать панику среди населения, посеять недоверие к власти. И опять же: при тщательном розыске автора анонимного документа с террористическими угрозами Жвания своих преступлений не совершил бы.

Так же, как и некий Вартанян в Баку, предупреждавший в анонимке о намерении взорвать городской автобус. Не будучи разыскан как автор, Вартанян совершил задуманное.

В числе предотвращенных акций — своевременное обнаружение, благодаря ранее принятым мерам безопасности, на одной из станций московского метрополитена в январе 1989 года мощного взрывного устройства. Взрыв его повлек бы гибель людей. Это оказалось делом рук экстремистов из Тбилиси, обнаруживших себя впоследствии среди активных участников событий, приведших к гибели людей в Тбилиси в апреле 1989 года.

Надо сказать, что злоумышленники стали прибегать к таким методам не без восприятия того, что происходило и за пределами страны. Взрывы на улицах и площадях городов, в транспортных средствах, закладки взрывчатки в жилые дома постоянно осуществлялись «борцами за свои права», в частности на Ближнем Востоке. Они гремели и осуществлялись в Палестине, Сирии, Египте, Ливии, в Марокко и Алжире. К ним прибегали курдские сепаратисты. Случалось такое и в других регионах мира.

Однако к нам такая практика переносилась, прежде всего, из Израиля. Действия израильских террористов до создания государства, а затем и палестинцев против израильтян широко освещались советской печатью и порождали естественный интерес у тех, кто вынашивал, преследуя свои цели, выступления против власти, стал на путь ее подрыва.

Немалую роль в этом играли и действия специальных служб, органов психологической войны военных блоков, идеологические центры, работавшие по инструкциям разведок иностранных государств.

«Террористические операции для воздействия на общественное мнение являются для ЦРУ обычным делом»,— так писал А. фон Бюлов — бывший министр правительства ФРГ, курировавший в бундестаге деятельность германской разведки, в книге «ЦРУ и 11 сентября.

Международный террор и роль секретных служб», вышедшей в 2003 году.

Не оставались без внимания спецслужб и те, кто вообще становился на путь разрушения Советского государства. То, что они найдут поддержку, вытекало из программ центров, определявших характер действий против СССР. Это и вело к появлению взрывников из числа армянских и других националистов, к стрельбе Ильина.

Такого рода воздействие и подстрекательство к беспорядкам реально почувствовалось, в частности, во время проведения в Москве Олимпийских игр и фестиваля молодежи в 1985 году.

О книге Д. Паттерсона, содержащей подробные инструкции террористам, я уже рассказывал. А весной 1980 года Москву посетили английские туристы, один из которых представился членом английского парламента Аткинсоном. Они обсуждали с «московскими друзьями» осуществление провокаций в день открытия Олимпиады, способных вызвать беспорядки на стадионе. А «друзья» были те их сообщники, которые ныне гордо именуют себя активными «диссидентами» в прошлом.