Анатолий Уткин - Единственная сверхдержава

- Несмотря на обнаружившуюся стратегическую слабость визави США, Россия продолжает быть (и будет таковой на долгие годы впереди) бесконечно сильнее своих непосредственных соседей. Она будет обладать несомненными способностями воздействовать на ситуацию в таких критически важных странах как Украина и Грузия, не говоря уже о менее самостоятельно настроенных станах так называемого «ближнего зарубежья» и Балтийского региона. Упомянем одни лишь безграничные топливные ресурсы России, ее транспортные артерии, ее, словами Дж. Ная, «софт пауэр» — возможность идейного, культурного, цивилизационного влияния, фактор 25 млн. русских, живущих в соседних странах.

- Феноменальное природное богатство России всегда останется с ней. Это положение кладезя природных ресурсов смягчит политико-экономическую катастрофу 1990-х годов. Мировая индустрия – и прежде всего индустрия Запада (и США в частности) сможет найти в российском газово-нефтяном богатстве своего рода единственную альтернативу Персидскому заливу. Это богатство в критической степени важно для мировой экономики. Допуск ли недопуск к этим богатствам может стать мощным оружием, равно как и средством раскола враждебных России коалиций.

- Право вето в Совете безопасности ООН дает России критическое по важности влияние в наиболее значительной международной организации, способность противостоять Америке на уровне глобальной организованности. Никакая легитимность в проведении силовых мероприятий глобального масштаба не возможна без участия и согласия Москвы. Попытка заменить ООН Северотлантическим Союзом способно ускорить конфронтацию по линии Запад — остальной мир.

- Союзническая стратегия Америки, ее попытки (эффективность этих попыток) осуществить союзническое строительство будут в немалой степени зависеть от предрасположенности и согласия России. Особенно это касается Западной Европы, которая так или иначе готова вывести Европейский Союз на глобальный уровень могущества. Если Вашингтон не сможет вести достаточно умелую дипломатическую игру с Москвой, это геополитическое строительство может принять крайне нежелательное для Америки направление.

- Никогда не следует исключать неожиданно быстрого восстановления сил России. После фактического поражения в Первой мировой войне и после страшных опустошений Второй мировой войны Россия восстала подлинно как «птица-Феникс». При определенном идейном повороте и трансформации правящих сил жертвенная черта национального характера может проявить себя с удивительной силой. Слабость может уступить место решимости, а что касается мобилизационного развития, то исторически в нем равных России нет.

Происходящее одновременно расширение НАТО и увеличение числа членов Европейского Союза во всей остроте ставит вопрос о подлинном месте в Европе России. Где это место? Печальным фактом является стремление влиятельных западных сил (и проявивших себя восточноевропейских ненавистников России) оттеснить гигантскую страну подальше от мировых центров, поглубже к вечной мерзлоте северовосточной Евразии. Сошлемся на мнение авторитетного и уравновешенного англичанина — Дж. Хэзлема: “Простым фактом является вытеснение России на задворки Европы, чего не может скрыть никакая казуистика” *.

Но любое ощущающее изоляцию государство стремится найти выход. Великие державы не следует загонять в угол. Переход России в разряд “отвергнутых” усиливает значимость четырех потенциальных опасностей обнаруживаемых Вашингтоном в глобальном раскладе сил.

1. Потеря контроля над Евразией. После пяти войн (две в Европе и три в Азии), которые США вели в текущем веке, перед ними встает (словами возглавляющего Библиотеку конгресса Дж. Биллингтона — специалиста по России), “по существу та же задача, которую решала Британия в предшествующие столетия в континентальных войнах: предотвратить авторитарную гегемонию над величайшей земной массой и хранилищем ресурсов. Подобная главенствующая империя маргинализировала бы и свела бы в конечном счете до положения вассала более свободные, более предприимчивые в своих контактах государства, развившиеся на морской периферии в Северной Европе и Северной Америке... Если Россия обратится к скрытно-фашистскому авторитарному национализму, угрожающему ее хрупкой правящей коалиции, в то время как радикальные мусульманские государства и ленинистский колосс — Китай начинают экспансию своей мощи, двумя вероятными итогами, угрожающими демократическим государствам будут распространение этнического и религиозного насилия югославского образца, либо формирование альянса авторитарных стран против малочисленного демократического мира”. *

2. Совершенствование и распространение оружия массового поражения. Хотя холодная война считается оконченной и обычные вооружения России резко ослаблены, “Россия все же обладает, — напоминает тот же Биллингтон, — способностью нанести удар по центрам населения и инфраструктуре Северной Америки; не подчиняющиеся международным законам государства могут получить часть ее арсенала.” *

3. Характер национальной самоидентификации российского государства. Если Россия признает своими гражданами лишь тех, кто живет в ее пределах, то она явится охранительницей мирового статус кво. Но если она не откажется от опеки 25 миллионов русских, живущих в республиках, прежде входивших в СССР, то она может стать “ревизионистской” страной.

4. На фоне глобального демографического взрыва Россия может возглавить теряющий свои позиции Юг, противостоящий “золотому миллиарду” благополучных стран индустриального Севера; заменить противостояние Восток-Запад не менее ожесточенным противодействием Север-Юг, воспользоваться ожесточением маргинализированных историей стран. Ярко проявившая себя к началу ХХI века этническая ненависть проявляется на фоне постоянного увеличения значимости природных ресурсов, обладание которыми становятся оружием обездоленных.

Все вышесказанное так или иначе обязывает Вашингтон не упиваться своей победой в холодной войне и соответствующим поражением ее прежнего евразийского противника, а следовать более умудренным и осторожным курсом.

Перед Россией в начале 21 века стоит проблема исторического выбора. Этот выбор тем более важен в условиях ослабления страны, хрупкости ее воли, раздрая национальной элиты. Нечто подобное страна переживала с крушением царизма и русско-германского фронта, когда весной-летом 1917 г. центробежные силы начали превозмогать центростремительное притяжение государства, не сумевшего взять под свой контроль процесс модернизации общества и его самозащиты. Тогда, после развала лета 1917 г. и распада армейского щита страны понятие Россия стало едва ли не эфемерным.