Дмитрий Винтер - Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?

Сразу убить японского самурая выстрелом в упор не получилось, мечом он помахать успел изрядно, но долгосрочный расчет Рузвельта оправдался полностью.

Так или иначе 22 июня 1941 г. кончилась первая часть Второй мировой войны, шедшая по сценарию Сталина. Началась часть вторая — по сценарию Рузвельта и Черчилля. Рузвельт сумел развернуть «ледокол» против его создателя. Если раньше Гитлер «сокрушал западные демократии от Норвегии до Ливии, расчищая дорогу мировому коммунизму» (Суворов В. Ледокол. 2002. С. И), то теперь он бросился крушить Советский Союз, расчищая дорогу американо-британским демократиям.

Виктор Суворов частично опроверг ту точку зрения, что Черчилль дважды предупреждал Сталина о готовящемся германском нападении (Ледокол. 2002. С. 295–300 и т. д.), однако именно частично. Да, не было предупреждений Черчилля ни в июне 1940-го, ни в апреле 1941 года, но были многие другие, исходившие от различных источников, связанных с американскими и британскими правящими кругами. Вопрос: зачем они, эти предупреждения, если и Лондон, и Вашингтон были заинтересованы во внезапности нападения Гитлера на СССР?

Как ни парадоксально, это делалось в рамках еще одной кампании, развязанной Рузвельтом и Черчиллем. Шила в мешке не утаишь, и оба лидера англосаксонских держав понимали, что советская разведка — очень мощная! — рано или поздно узнает о германских планах. И в самом деле, уже 18 ноября 1940 г., то есть еще за месяц до того, как Гитлер утвердил план «Барбаросса», из Токио пришла первая шифровка Рихарда Зорге о готовящемся нападении Германии на СССР (Бунич И Гроза. С. 219–220). И для Рузвельта и Черчилля возник вопрос: как сделать так, чтобы Сталин этому (и другим) сообщениям не поверил?

Как известно, тактика Сталина в большинстве случаев была гениально простой. Виктор Суворов пишет: Сталин никогда своих планов, по большому счету, не скрывал, говорил о них прямо, поэтому никто им не верил. В самом деле, нельзя же вот так выбалтывать свои планы… Примерно так же позднее, уже после войны, объяснял столь откровенное поведение Сталина И.А. Ильин (в «Наших задачах»): кто же, дескать, поверит грабителю, который заранее объявляет, во сколько он придет грабить и в какую дверь полезет! Логика железная! Вот и агрессивным планам СССР не верил никто, поскольку советские вожди открытым текстом говорили (по крайней мере до середины 1930-х годов, когда СССР начал борьбу за «коллективную безопасность» и соответственно для улучшения имиджа такие разговоры прекратил): «Пусть империалисты между собой передерутся, а потом мы их всех уничтожим!»

Теперь Рузвельт пошел тем же путем: они с Черчиллем прямо и открыто предупреждали Сталина о готовящемся германском нападении на СССР, но, поскольку в 1940–1941 гг. США и Британия были самыми заинтересованными в мире странами в том, чтобы именно так и произошло, то естественно, что Сталин им не верил. Кто же будет предупреждать о событии, в котором заинтересован, чтобы оно застало врасплох… Логика опять же железная! Заодно дискредитировались аналогичные сообщения из других источников, с англо-американцами не связанных. И трудно осуждать Сталина за то, что он и этим, искренним предупреждениям не верил.

Таким образом, многочисленные предупреждения Сталина о готовящемся нападении на него Гитлера органически вписывались в кампанию дезинформации. Первое такое «предупреждение» поступило в начале декабря 1940 г. от Кима Филби; там говорилось, что резидентурам МИ-5 на Европейском континенте, а также британским посольствам в Щвеции, Швейцарии, Португалии, Греции, Венгрии и Болгарии, а также во многих странах Южной Америки и Азии дана установка всячески муссировать слух о предстоящей войне между СССР и Германией, причем в зависимости от симпатий местного населения и прессы нападающей стороной в грядущем конфликте можно было представлять как Германию, так и СССР (Бунич И. Гроза. С. 250–251).

Между тем Ким Филби на самом деле был двойным агентом, в 1940 г. выданным англичанам Вальтером Кривицким и с тех пор снабжавшим СССР дезинформацией, угодной союзникам (Там же. С. 489).

И все же прямые предупреждения Филби не должны были иметь нужного эффекта: в Москве-то не знали, что Филби разоблачен британской контрразведкой! Поэтому принимали и другие меры. Немного позже тот же Филби прямо сообщил подкинутую ему информацию о заговоре, составленном в «правящих кругах» Британии с целью натравить СССР и Германию друг на друга (Там же. С. 312–313).

Шли и прямые предупреждения от связанных с англо-американскими разведками источников. Так, в конце декабря 1940 г. связанная с британской разведкой группа немецких перебежчиков во главе с Рудольфом Росслером предупредила о готовящемся германском нападении советскую разведывательную группу, которую возглавлял знаменитый Шандор Радо (Там же. С. 363). 17 марта 1941 г. СССР был предупрежден американцами через советского посла Уманского (Некрич А.М. С. 167–161). Намекали об этом и сотрудники американского посольства в Берлине сотрудникам посольства советского (Бунич И. Гроза; С. 439).

Естественно, делалось все, чтобы такие предупреждения Сталин воспринимал как провокации (на что и рассчитывали западные союзники). И трудно его за это упрекать, особенно с учетом инспирированных самим Черчиллем газетных писаний и слухов о якобы безнадежном положении Британии: именно США и Британия были заинтересованы в 1940–1941 гг. в германо-советском конфликте; с учетом того, что оба личных письма Черчилля были направлены Сталину в самые тяжелые для Британии моменты — в конце июня 1940 г., сразу после поражения Франции, и в апреле 1941 г., накануне поражения Греции. Какие основания были у Сталина верить их предупреждениям? После нескольких месяцев некоторых сомнений, 20 марта 1941 г. на совещании у Сталина с участием военных и разведчиков было окончательно решено считать все предупреждения о войне англо-американской дезинформацией — «рассматривать как фальшивки…» (Там же. С. 447).

Но союзники продолжали работать. Весь апрель приема у наркома иностранных дел Молотова пытался добиться британский посол Криппс; Сталин не принял его и запретил его принимать также и Молотову — пусть ими занимается Вышинский (Там же. С. 463).

А вот 19 июня, перед самой войной, некая американская журналистка сказала сотруднику своего посольства (и как-то подозрительно быстро Сталин об этом узнал), что ее встретил второй секретарь посольства немецкого и сказал, что ошибся относительно сроков германского нападения на СССР — оно состоится, дескать, не 17, а 21 июня. «Все уже устали предупреждать русских», — добавила американка. Сталин, когда ему доложили, раздраженно сказал: «Пусть они лучше своих друзей англичан предупреждают, чтобы те к драке за свои острова получше приготовились» (Там же. С. 548–549). Что же, вовремя американка подсуетилась, нечего сказать: только что, 15 июня, Зорге сообщил в Москву, что немцы нападут 22 июня (до этого, например 11 апреля, информировал, что Гитлер не нападет раньше, чем кончится война на Западе) (Ледокол. С. 310–311).