Питер Наварро - Грядущие войны Китая. Поле битвы и цена победы

Нужно иметь в виду, что «Китай обладает двадцатью межконтинентальными баллистическими ракетами, способными достичь территории США, и еще двенадцать МБР установлены на китайских подводных лодках, патрулирующих вне территориальных вод Китая. Каждая из этих ракет оснащена боеголовками мощностью по 3–5 мегатонн.

Это в 240–400 раз больше заряда, сброшенного США в 1945 году на Хиросиму. Каждая такая боеголовка способна полностью стереть с лица Земли мегаполис». [110] Cons tan tine С. M enges, China: The Gathering Threat (Nashville: Nelson Current, 2005).

Характерный для Китая подход к обеспечению своей энергетической безопасности и поставок нефти путем заключения двусторонних договоров стимулирует появление совершенно нерыночных соглашений о взаимопомощи с Ираном, Суданом и другими опасными государствами, в рамках которых осуществляются поставки вооружений и технологий двойного назначения. Это представляет угрозу безопасности США.

Преследуя главную цель— обеспечение поставок нефти и газа для быстрорастущей национальной экономики, правительство Китая активно развивает отношения с богатыми энергоносителями — государствами Ближнего Востока, в особенности с Ираном и Саудовской Аравией. При этом столь однозначная нацеленность китайской внешней политики не только наносит вред усилиям США в области нераспространения оружия массового поражения, но и является поддержкой стран, активно экспортирующих агрессивный ислам.

Какие способы выбирает Китай для снятия потенциальных угроз своей энергетической безопасности? В основу его стратегии в этом отношении положен подход, радикально отличающийся от методов США. Америка пытается в первую очередь обеспечить безопасность и стабильность всего мирового рынка нефти, а КНР делает ставку на заключение двусторонних контрактов, по которым ей гарантированы конкретные физические объемы поставок из конкретных нефтедобывающих стран.

Эта стратегия нацелена на получение физического, а не финансового контроля над нефтяными поставками еще до их поступления на международный рынок. Подобное связывание нефтяных резервов третьих стран в свою пользу — это жесткий и конфликтный метод исключения из игры других покупателей, таких как США и Западная Европа.

Однако стремление к физическому контролю над поставками — отнюдь не худший аспект китайской нефтяной стратегии. Наиболее опасным с внешнеполитической точки зрения является китайское «отсутствие предрассудков» при ведении двусторонних переговоров. Китай постоянно проявляет готовность к заключению нерыночных соглашений о взаимопомощи с едва ли не самыми опасными государствами мира.

В некоторых случаях условия подобных соглашений включали в себя поставку оружия массового поражения, в частности — межконтинентальных баллистических ракет, в обмен на поставки нефти. Подписывались и соглашения, в рамках которых в обмен на нефтяные поставки контрагенты требовали от Китая поставок ядерных технологий и расщепляющихся материалов, что в свою очередь являлось нарушением режима нераспространения ядерного оружия. Наконец, бывали случаи, когда нефтяные договора косвенно порождали в странах, их подписавших, братоубийственные войны.

При этом в ходе ведения переговоров на всех уровнях — от лидеров делового сообщества КНР до президента и премьер-министра страны — рефреном звучит гордое заверение, даваемое любому диктатору и главе государства-изгоя, в том, что Китай никогда не будет обуславливать заключение сделок вмешательством в решение вопросов, относящихся к суверенной юрисдикции своих партнеров. [113] Единственное условие, которое пока ставит Китай (и то не всегда) — непризнание дипломатическим партнером Тайваня. Президент Ху Цзиньтао озвучил это в короткой чеканной формуле: «Только бизнес и никаких политических условий». [114] «Forget Мао, Let's Do Business», Economist, February 7, 2004. Еще более циничны неоднократные заявления Китая о том, что в случае заключения контрактов на поставку нефти, других стратегических ресурсов и допуска китайских товаров на местные рынки он готов использовать свое право вето в Совете Безопасности ООН для защиты диктаторских режимов от санкций со стороны международного сообщества. Особенно отвратительно это выглядит в свете общегуманитарной миссии ООН и ее миротворческих усилий. Далее приводятся несколько примеров, иллюстрирующих наиболее опасные стороны подобной нефтяной политики Китая и ее далеко идущие последствия. Отметим, однако, что Иран, Судан и Ангола — всего лишь вершина айсберга, и этот перечень далеко не исчерпывает всего списка проблемных сделок Китая.

Китай продал правительству Ирана несколько тысяч танков, артиллерийских стволов и боевых машин пехоты, более ста боевых самолетов и десятки малых военных кораблей. Кроме того, на вооружение армии Ирана поступили китайские ракетные системы, переданные вместе с производственными технологиями. Речь идет о ракетах таких классов, как «воздух—воздух», «земля—воздух» и о противокорабельных крылатых ракетах. Однако самую большую опасность представляет передача Китаем Ирану технологий производства баллистических ракет и содействие в развитии иранской ядерной программы… Китай передал Ирану полностью укомплектованные заводы для производства химических веществ двойного назначения, которые могут использоваться в производстве отравляющих газов, а также большие объемы химических соединений, которые могут стать основами для нервно-паралитических газов.

Министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин не так давно побывал в Тегеране для подписания нефтегазовых соглашений между китайской компанией Sinopec, принадлежащей государству, и Министерством нефтяной промышленности Ирана. Общий объем поставок нефти в течение последующих 30-ти лет составит 100 млрд долларов. Однако еще одной целью визита Ли Чжаосина стала умелая игра на трениях, существующих в настоящее время между Ираном и США по вопросу ядерной программы Ирана. Визит прошел на фоне переговоров Европейского сообщества с Ираном по этому важному вопросу и постоянно раздающихся угроз США передать «ядерное досье» Ирана на рассмотрение Совета Безопасности ООН.