Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №10 от 08.03.2011

Конечно, сказать, что Дм. Быков глуп, чрезвычайно было бы несправедливо, это больше относится к некоторым другим современным героям - с «сервитутами». Сам он изволил пошутить, что не считает себя особенно умным. «Я – догадливый» , - заявил он в одном интервью.

В Интернете люди пишут: «Быков фигура заметная, Чтобы не сказать одиозная. Не боится ляпнуть что-нибудь такое ради красного словца. Что ему только ни инкриминировали: лишний вес, незнание языка, бездарность, конъюнктурность…»; «Талантливый скандалист»; «Его фирменная ироничность пронизывает весь роман от первой его строчки до конца» (наверное, перебор иронии для 700 страниц текста); «Проза его эпигонская»; «Без затруднения Быков может ярко написать о чем угодно и пишет в характерном для него ироническом стиле о политике, нравах, истории, экономике, психоанализе, образовании, кино, пожарах и наводнениях».

Вырисовывается по-настоящему гоголевский тип, смесь Ноздрёва, Хлестакова и Чичикова: «О чём бы разговор ни был, он всегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе – он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, - и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатою, - он показал, что ему небезызвестны и судейские проделки. Было ли рассуждение о биллиартной игре – и в биллиартной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели – он и о добродетели рассуждал очень хорошо, даже со слезами на глазах».

На сегодня Быков написал свыше десятка больших книг прозы. Последний недавно вышедший его роман «Остромов, или ученик чародея» завершил трилогию о 20-х гг., состоящую ещё из книг «Оправдание» и «Орфография».

В январе 2011 состоялась премьера его четвертой пьесы «Медведь».

А ещё он написал и продолжает много писать в стихотворном жанре. Недавно признался: «Взял как-то толстую книгу своих стихов, с гордостью стал их перечитывать и понял, что на самом деле это такое г…!» . Многие свои статьи в самых различных изданиях он сопровождает стихами, а иногда они целиком бывают написаны в стихотворной форме. В стихах встречаются довольно остроумные места, в целом же по стилю они сравниваются некоторыми с «Гаврилиадой».

Сейчас Дм. Быков лауреат многих литературных премий: «Студенческий Буккер», «Национальный бестселлер», «Большая книга», трех «Премий братьев Стругацких» и некоторых других.

О том, как начинался его путь к большой литературной славе, Быков рассказал следующим образом. На его первый роман «Оправдание» в прессе появился ряд разгромных, резко негативных рецензий, писали о бездарности и претенциозности автора, графоманстве и т.п.

После этого Быкову позвонил французский издатель Рубинштейн (!) и сказал: если так ругают, значит, надо издавать. Его и стали издавать сначала во Франции, а затем и в других странах, что немало способствовало авторитету Быкова уже в России.

Последовали романы Быкова «Эвакуатор», «Списанные», «На пустом месте», «ЖД», «Живой», была фантастика, детские сказки, книги из серии ЖЗЛ о Пастернаке, Горьком, Окуджаве. За работу «Борис Пастернак» Быков получил сразу две премии - «Национальный бестселлер» и «Большая книга». Многим эта книга понравилась, но были и отрицательные отзывы со стороны специалистов по творчеству Пастернака.

В книге о Пастернаке Быков продемонстрировал в очередной раз характерное для него болезненное внимание к теме еврейства. Он выводит многие особенности творчества поэта из его еврейского происхождения. Сам же Пастернак свое еврейство никак не выпячивал и был крещен в православие.

Точно так же в статье о двукратном лауреате Гонкуровской премии французском писателе русского происхождения Гари Быков целую теорию возвел вокруг его сомнительного, по отцу, еврейства. Оно превозносилось как исток настоящего писательского таланта. Гари, однако, евреем себя никак не считал и был воспитан только своей русской матерью, с которой был очень близок духовно.

В интервью Шендеровичу Быков как-то сказал: «Я сам еврей. Во мне есть и русская половина, она определяет все мои поступки, а еврейская – определяет все мои убеждения». Далее он демонстрирует свое понимание национального вопроса в России очень характерным для либерала образом. «Когда человек при мне говорит «Я - француз», я не чувствую никакой опасности, а когда говорит «Я – русский», причем нагло (!), агрессивно, с напором, все начинают понимать, что за этим стоит национализм, фашизм». Вероятно, психолог объяснил бы такой странный подход чем-то вроде комплекса вины.

И, наверное, именно русофобская половина Быкова ответственна за многие его оценки русской истории и жизни в романах, а также за такие его высказывания, как - «имеет место отрицательная селекция русских»; «зловонная необразованная среда (в России)»; «евреи делают российскую историю не вместе с русскими, а вместо них» (он точно имел в виду не победы в войнах, свершение пятилеток и выход в космос, а перестройку и приватизацию); «интеллигенция – единственно хорошее, что породила Россия».

Интересный разговор, как раз об интеллигенции, с участием Быкова состоялся в прошлом год на канале «Культура». На очередном национально-демократическом междусобойчике Архангельского речь шла о том, что представляет собой интеллигенция в России. Говорили с пафосом, что представителям интеллигенции свойственен высокий уровень культуры, национальной терпимости, критическое отношение к власти, особая совестливость и т.п.

В завершении этого кастового самовосхваления Быков, один из главных собеседников-интеллигентов, заявил, что не считает скромность качеством, которым должен обладать интеллигент. Он привел известное высказывание Черчилля (переврав, впрочем, авторство) о том, что именно скромностью маскируются серость и заурядность. «Лично мне, - сказал он, - скромность просто противна» (кто бы сомневался, большего нарцисса трудно сыскать). И «интеллигенты», которые только что говорили о своей культурности и совестливости, согласно закивали головой.

После получения в короткие сроки стольких литературных премий самомнение Быкова поднялось до уровня восприятия себя современным классиком русской литературы.

Есть ещё один такой «классик» в либеральной тусовке – Виктор Ерофеев, но у того и романов, и премий существенно меньше, хотя есть участие в «Метрополе», которым он не перестает гордиться. Быков его себе равным не признаёт и при случае умело опускает:

«Думаю, что последние работы В. Ерофеева, Дм. Пригова и Вл. Тучкова сделали для легитимизации почвенничества больше, чем любой Бондаренко». Под термином почвенничества Быков имеет в виду ненавистное ему патриотическое направление в русской литературе.