Рой Медведев - Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

События 11 – 13 января в Вильнюсе стали поводом для мощной политической атаки на М. Горбачева и его ближайшее окружение со стороны демократической оппозиции. Газета «Московские новости» вышла в свет 15 января 1991 г. с большим заголовком на первой странице – «Кровавое воскресенье». Ниже публиковалось заявление членов учредительного совета газеты под заголовком: «Преступление режима, который не хочет уходить со сцены». Первым из виновных в пролитии крови в Литве назывался «Президент СССР и Генеральный секретарь ЦК КПСС». Еще вечером 13 января московские демократы провели несанкционированный митинг на Манежной площади и шествие к зданиям ЦК КПСС на Старую площадь. Борис Ельцин обратился к солдатам и офицерам Вооруженных Сил с призывом не допускать насилия над народом. Затем он вылетел в Прибалтику, но не в Литву, а в Эстонию. В Таллине собрались главы Верховных Советов Прибалтики и России, они договорились поддерживать друг друга и даже обратились к Генеральному секретарю ООН с призывом провести незамедлительно международную конференцию по урегулированию проблем прибалтийских государств.

12 и 13 января Михаил Горбачев находился в своей подмосковной резиденции. Информация, которую он получал по телефонам, была слишком противоречива, и Горбачев воздержался от каких-либо заявлений. Часть людей из окружения Горбачева – Бакатин, Примаков, Виталий Игнатенко, – собравшись утром 14 января в кабинете у А.Н. Яковлева, пришла к выводу, что Горбачев должен немедленно лететь в Литву и прямо на аэродроме встретиться с деятелями всех противоборствующих групп, если надо выступить в литовском парламенте и выразить сочувствие семьям погибших. Не исключалось даже признание независимости Литвы. Горбачев был сначала склонен следовать этому совету и попросил Яковлева «готовить материалы». Но еще через час он отменил этот «нестандартный проект», сославшись на то, что КГБ СССР не может гарантировать его безопасность в той обстановке, которая имеется в Вильнюсе [182].

В понедельник 14 января на заседании Верховного Совета СССР было проведено обсуждение событий в Литве. Министр обороны СССР маршал Д. Язов сказал нам, что комендант вильнюсского гарнизона действовал без приказа из Москвы, но «в пределах своих полномочий». Министр внутренних дел СССР Б. Пуго сказал нам, что он хорошо знает персональный состав созданного в Литве «Комитета национального спасения», но не считает нужным назвать их имена публично. Михаил Горбачев в своем выступлении повторил лишь то, что было уже и без того известно. Прения были короткими, но резкими. Один из лидеров парламентской группы «Союз», полковник Виктор Алкснис, прямо обвинил Горбачева в предательстве. Алкснис утверждал, что президент знал сценарий готовившихся событий, но в последний момент испугался последствий и отступил от своих же планов. Однако несколько народных депутатов СССР, известных как радикальные сторонники Ельцина, также называли Горбачева предателем, но на этот раз «предателем демократии и свободы». М. Горбачев позднее писал в своих мемуарах, что «механизм, который был приведен в действие в ночь с 12 на 13 января, до сих пор не раскрыт; не выяснены и конкретные лица, дававшие команду» [183]. В Литве только в августе 1999 г., после многолетнего следствия и долгого судебного разбирательства, были приговорены к длительным срокам заключения шесть бывших деятелей Компартии Литвы во главе с ее первым секретарем М. Бурокявичюсом и зав. Отделом ЦК КПЛ профессором Ю. Ермолавичюсом, которых обвиняли в принадлежности к «Комитету спасения» и в руководстве советским спецназом. Однако в Санкт-Петербурге публиковались позднее данные журналистских расследований, в которых утверждалось, что к убийству литовцев в ночь с 12 на 13 января причастны боевики «Саюдиса», которые якобы стреляли в толпу с крыш зданий, расположенных близ телебашни [184]. Является фактом, однако, то, что события в Литве в январе 1991 г. дали возможность литовским националистическим партиям организовать мощную агитационно-пропагандистскую кампанию против союзных властей. В Литве 9 февраля был проведен плебисцит, в результате которого около 90% граждан республики высказались за ее независимость. После этого выход не только Литвы, но и всех республик Прибалтики из состава СССР стал делом предрешенным.

События в Прибалтике усилили и обострили в первые месяцы 1991 г. политическое противостояние Ельцина и Горбачева. Манифестации с антикоммунистическими и антигорбачевскими лозунгами происходили в феврале в Москве почти ежедневно, и число участников этих манифестаций увеличивалось. 4 февраля 1991 г. в демонстрации против КПСС приняло участие в центре города около 100 тысяч человек. Число митингующих в других частях Москвы превысило 150 тысяч человек. Я записал тексты некоторых лозунгов: «Горбачев – кровавый палач!», «КПСС насилует народ», «Кровавая КПСС и твои ублюдки – руки прочь от нашего Ельцина!», «Красное дерьмо, руки прочь от Ельцина!», «КПСС – партия-людоед», «Господин Горбачев, уходите подобру-поздорову», «Борис, наплюй на крик и визг» и т.п. Активность стали проявлять в эти недели и некоторые из наиболее радикальных коммунистических групп, которые крайне резко выступали и против Горбачева, и против Ельцина. Перед воротами в Кремль с Красной и Манежной площадей народные депутаты СССР должны были идти на заседания Верховного Совета СССР по огороженному милицией и охраной Кремля коридору через людскую толпу, которая стояла здесь в феврале и марте 1991 г. с утра до вечера. С одной стороны сотни людей пели революционные и военные песни и время от времени громко скандировали: «Банду Ельцина – под суд!», «Депутат, депутат! – это твой Сталинград!» Но с другой стороны стояли тысячи сторонников Ельцина и еще громче скандировали: «Ельцин – да! Горбачев – нет!» Выкрикивались оскорбления или, напротив, приветствия в адрес отдельных проходящих мимо народных депутатов.

Влияние руководства РСФСР на содержание телевизионных передач было в то время еще очень незначительным.

В руководстве всеми главными телеканалами преобладали сторонники Горбачева, но они очень плохо использовали эти важные рычаги влияния на общественное мнение. Между тем Б. Ельцин рвался в эфир. 7 февраля 1991 г. он направил руководителю Гостелерадио СССР Леониду Кравченко письмо с требованиями предусмотреть возможность его выступления по Центральному телевидению в прямом эфире в течение часа в «удобное для телезрителей РСФСР время в связи с предстоящим союзным и российским референдумом». Горбачев колебался. «Дай ему минут двадцать на втором канале», – сказал он Л. Кравченко. Но российская сторона настаивала на более продолжительной передаче и непременно в прямом эфире. Условились насчет интервью, в котором собеседником Ельцина будет журналист Сергей Ломакин. Заранее объявленная и разрекламированная передача состоялась вечером 19 февраля. Ельцин легко переиграл Ломакина и сумел утвердить свою позицию по ключевым проблемам. В последние несколько минут он использовал и свою «домашнюю заготовку». Неожиданно для организаторов передачи и для слушателей он сделал резкое заявление в адрес союзного Центра и потребовал смещения или отставки Горбачева с поста Президента СССР. «Вечером 19 февраля улицы Москвы опустели, – писал еженедельник «Новое время». – Но долгожданное выступление обмануло ожидания практически всех. Председатель Верховного Совета РСФСР 42 минуты жаловался на то, как ему трудно работать из-за удушающего противодействия Центра, а в последние три минуты зачитал заранее заготовленное заявление, в котором обвинил Горбачева в склонности к диктаторству и в обмане народа и потребовал, чтобы тот ушел в отставку немедленно. Что это было? Сдали нервы? Судя по всему, это был продуманный, хотя и отчаянный шаг. Ельцин пошел путем очень рискованным» [185].