Лев Гинцберг - Ранняя история нацизма. Борьба за власть

Идеологическая близость Гитлера и Форда была для современников очевидна. Известно, что в кабинете фюрера в «Коричневом доме» висел большой портрет его американского единомышленника. В начале 20-х годов установились и непосредственные связи. Один вариант их связан с именем Э. Ханфштенгля, германо-американца, который, оказавшись в Мюнхене, стал поклонником, а затем и приближенным Гитлера, его связным с США, в первую очередь с американскими кругами. Интересно, что и позднее дружба с Гитлером, в течение ряда лет весьма тесная — после провала «пивного путча» 1923 г. Гитлер скрывался на вилле Ханфштенгля, — закончилась разрывом.

Другой канал связи с США осуществлялся К. Людеке, выполнявшим задания Гитлера по связям с зарубежьем (финал их взаимоотношений был таким же, и в 30-е годы Людеке издал книгу, в которой рассказал о своих поездках, совершавшихся по заданию Гитлера). В 1923 г. он ездил в США для встречи с Фордом и другими американскими доброжелателями нацизма.

Здесь надо сказать, что сведения о деятельности Гитлера уже в течение некоторого времени появлялись на страницах американских (и английских) газет. Интерес к этой фигуре проявили и власти США. В ноябре 1922 г. посольство США в Германии командировало одного из своих сотрудников по фамилии Смит в Мюнхен для встречи с Гитлером и выяснения «из первых рук» целей и намерений нацистской партии. Смит составил подробное донесение о своей поездке, датированное 25 ноября 1922 г. Гитлер произвел на американского дипломата очень сильное впечатление: «Не подлежит сомнению, что эта личность — один из важнейших факторов, содействующих успеху партии... Способность его воздействовать на широкие массы просто удивительна. В частной беседе Гитлер в момент откровенности производил весьма глубокое впечатление на нейтрального слушателя своей фанатичностью». Как видно, американец подпал под влияние гитлеровской демагогии, подобно многим рядовым немцам, побывавшим на нацистских сборищах. Но это суждение было предназначено не для личного употребления, а для ориентации государства. Кстати сказать, именно мистер Смит «свел» Ханфштенгля с Гитлером. Он порекомендовал тому побывать на митинге, где Гитлер будет выступать, после чего Ханфштенгль стал горячим поклонником Гитлера (через некоторое время Ханфштенглю было доверено отвечать за все связи НСДАП с прессой).

Людеке отправился в США после провала мюнхенского путча 8–9 ноября 1923 г.; в этот момент нужда в средствах была для нацистов особенно велика — от них отвернулась большая часть покровителей, остальные стали значительно менее щедры. Людеке, прибыв в США, связался с Фордом, и тот пригласил его на беседу. За те несколько дней, которые прошли между телефонным разговором и днем, на который Людеке был приглашен на беседу, он узнал, что в США прибыл с визитом сын Р. Вагнера с женой (которая являлась убежденной сторонницей Гитлера и его идей). Людеке связался с ними, и они посетили Форда. Едва ли не важнейшей темой разговора была материальная помощь НСДАП со стороны Форда. Можно не сомневаться, что она была оказана, но каков был размер этой помощи, сказать нельзя. Форд владел автомобильными заводами в Германии и сказал своим немецким посетителям, что деньги для НСДАП будут выплачены из выручки за автомашины, которые производились на этих предприятиях (очевидно, из соображений оперативности). О сотрудничестве НСДАП с Фордом, которого нацисты высоко ценили и за его книгу «Международный еврей», и за материальную поддержку, речь шла в материалах комиссии баварского ландтага по расследованию преступлений нацистской партии. Там отмечалось, в частности, что гитлеровцы намеревались пригласить Форда в Мюнхен и встретить его как короля.

Существенным финансовым источником нацизма на ранней стадии его развития была белогвардейская эмиграция, стремившаяся использовать немецкую реакцию как силу, способную помочь российской контрреволюции в ее борьбе против советской власти в России. Основные связи нацистов с белогвардейской верхушкой шли через одного из близких помощников Гитлера, беглеца из Прибалтики Шойбнер-Рихтера, близкого к герцогу Кобургскому и бывшей герцогине Кобургской — жене великого князя Кирилла, в недалеком будущем провозглашенного «претендентом на русский престол». Герцог первым из немецких титулованных особ (в дальнейшем его примеру последовали многие другие) стал активным приверженцем фашизма. Контрагентом Шойбнер-Рихтера был в данном случае бывший русский генерал Бискупский, человек из близкого окружения Кирилла.

Шойбнер был связан также с Врангелем. Заинтересовав группу южногерманских промышленников, он в 1920 г. даже ездил в Крым, но надежды, возлагавшиеся немецкими реакционерами на «черного барона», провалились в самый короткий срок. Тесные контакты существовали с украинской белогвардейской эмиграцией (в первую очередь со Скоропадским, давним германским ставленником на Украине). В качестве связного со стороны украинских националистов выступал «канцлер» бывшего гетмана Полтавец фон (!) Остраница. 20 апреля 1923 г. он писал Гитлеру, что «Украинское национальное казачье объединение» присоединяется к программе и целям национал-социализма, в связи с чем местонахождением организации избран Мюнхен. Полтавец добавлял, что весной на Украине ожидаются волнения — даже слушок об этом должен был понравиться его немецким единомышленникам. Действительно, письмо вызвало в окружении фюрера большой интерес, о чем свидетельствуют многочисленные пометки и подчеркивания.

Подобные контакты имели для нацистов, нуждавшихся тогда в любой поддержке, большое значение. Много позднее, уже во время Второй мировой войны, фюрер, напомнив о роли русских контрреволюционных эмигрантов в становлении фашистского движения, сказал, что ранний «Фёлькишер беобахтер» следовало бы правильнее называть «Мюнхенер беобахтер» (балтийское издание). Это влияние было одной из причин — наряду с противоположностью мировоззрений и др. — непримиримой враждебности нацизма по отношению к Советской России.

Но значение Шойбнер-Рихтера для НСДАП далеко не ограничивалось этой стороной дела. Он располагал широкими связями с представителями самых разных прослоек германского истеблишмента — промышленниками, дворянами, католическим духовенством и т.д. Заслугой Шойбнер-Рихтера было, в частности, то, что он свел Гитлера с генералом Людендорфом, едва ли не главным кумиром германской военщины. После провала путча Каппа Людендорф вынужден был убраться из Берлина и обосноваться в Мюнхене, где почувствовал себя гораздо вольготнее и где скоро оказался в центре заговоров, которые имели целью ликвидацию республиканского строя. Гитлер относился к Людендорфу с нескрываемым подобострастием, впрочем, как и мог относиться рядовой ефрейтор к генералу, который в последние годы войны фактически являлся главнокомандующим германской армии. Фюрер величал Людендорфа «Ваше превосходительство» и смотрел ему в рот. Спустя годы, когда их пути разошлись, от прежнего подобострастия не осталось и следа.