Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №31 от 02.08.2011

Екатерина ВЕНКИНА

Мы в прошлом году нового главу администрации избрали, а нынче по весне он часть своих предвыборных обещаний исполнил. Нет, касательно больниц, детских садов, пенсионеров и транспорта - это всё ещё впереди. А вот пункт «и др.» у нас теперь полностью реализован. На главных улицах городка, на всех двух, клумбы к Пасхе разбили и цветочков насажали. Из теплиц откуда-то привезли, уже с готовыми цветками. Красота в городе стала неписанная, особенно после того, как сугробы с тротуаров и газонов соскоблили.

А утром встаём - кердык. В смысле, клумбы пустые чернеют. У нас ведь народ какой? Трудолюбивый. Дачи у всех. Вот за ночь цветуёчки и повыкапывали.

Глава, конечно, возмутился. По местному телевидению выступил. «Мы, -сказал, - всё равно превратим наш демократический Козлодрановск в город-сад, так что всем вам мало не покажется. Особенно в смысле цветуёчков!»

И точно. Аккурат к Первомаю, из Голлан-дии. Не цветы, а прямо симфония какая-то! Старые клумбы заполнили, новые подкопали. А уж когда с тротуаров воду с грязью немного разогнали - просто чудо наступило, не улицы, а картины Фалька с Малявиным. Это художники такие были, сильно яркими красками рисовали. Я ведь почему про живописцев рассказываю? Про цветочки-то что говорить? Второе мая наступило, проснулись мы, глянули - сами понимаете, что увидели: форменный трындец.

Глава администрации митинг собрал. «Пора, - сказал, - сознательность проявить, граждане горожане! А то стыд и безобразие! В смысле расхищения цветуёчков!»

Народ его, конечно, поддержал. Из толпы одобрительные возгласы полетели: «Пральна! Скока можно свинячить - нашим внукам тут жить!». Другие закричали: «Поддерживаем! Даёшь город-сад! Незабудок с настурциями привезите, а то на цветочном рынке от цен глаза в бутоны сворачиваются!». Третьи добавили: «А когда тюльпаны высаживают, велите озеленителям: пусть, едри их, покрупнее-то луковицы с края клумбы пыряют - в нашем возрасте уж несподручно на карачках к центру пахоты лезть!».

В общем, к Девятому мая спроворили. Красотища такая, словно ангелы радугу кусочками накрошили. Тем более, после того, как с улиц мусор, накопившийся за все праздники, бульдозерами сгребли.

А после девятого числа что? Ясное дело, утро десятого мая. Пробудились мы, посмотрели - ну, абсолютнейший аут! Только отдельные лепесточки, несознательно оторвавшиеся, и покупная земля на сером асфальте чёрными дорожками.

Тут уж глава администрации не выдержал. ОМОН, городскую народную дружину и тамаманскую гвардейскую дивизию подключил. Сели они на грузовики и проехали по всем окрестным дачным посёлкам. И всюду, всюду цветуёчков насажали. На грядках, на дорожках, у сараев, за сортирами, вокруг башен водонапорных...

Глава администрации так и сказал: «Нате, уважаемые горожане, пусть у вас, у сволочей, харя треснет!»

Но не треснула ни у кого. Мало того - наутро у всех извечный инстинкт сработал. И цветуёчки, которые им совершенно на халяву власти перед носом посадили, они сами у себя воровать стали. И в город на клумбы тащить.

В общем, проснулись мы, глянули: не город получился, а вылитый сад, сказка просто, красота как на Марсе, где яблони цветут! На обеих двух улицах!

Вот эти многократные, неимоверные, но, как видите из моего рассказа, оправданные расходы на украшательное озеленение и объясняют вам, граждане судьи, куда девались все бюджетные средства, отпущенные городу на строительство шестипролётного моста, кольцевой автотрассы и торгового центра с паркинком, боулингом и, я извиняюсь, шопингом.

А если мне не верите, то спросите главу администрации, руководившего мной и подведомственной мне бухгалтерией, или поглядите за окно - вон там, на клумбе, тюльпаны цветут, и никто их совершенно не трогает. Что, заметьте, в иных, не совпадающих с рассказанными мною обстоятельствами, было бы совершенно немыслимо и невозможно!

Медсестричка пришла укол делать.

- Вы опять попали в колбасу, - сообщил я ей.

- Нахал.

- Нет, я в буквальном смысле. Родствен-ники и друзья натаскали мне столько продуктов, что те лезут изо всех дыр и вываливаются изо всех щелей. Под подушкой у меня банановый рай. Сунешь руку под одеяло – сплошное баунти. Под матрасом – пять лещей и копчёная камбала, хорошо, что рыбы по натуре плоские, спать не мешают. В районе, я извиняюсь, ягодиц – вовсе не ягоды, а как раз пять сортов докторской, молочной и телячьей. Сами ягоды в сумках под кроватью, там же, где батарея банок с компотами и коробок с соками. Всё остальное кое-как удалось запихнуть в холодильник…

- Это безобразие и антисанитария! – отреагировала медсестра. – Я доложу главврачу!

Вскоре пришли главврач, анестезиолог и сестра-хозяйка с каталкой. Они погрузили и вывезли кучу продуктов, так что тумбочка наконец-то перестала потрескивать от напряжения, а матрас подо мной немного распрямился.

- Что смогли… - виноватым тоном пояснил главврач перед уходом, вытирая пот со лба. – Больше, голубчик, сегодня ничем не сумеем вам помочь, насчёт копчёностей и солений медицина пока бессильна…

Но вскоре явились навестить с работы и опять принесли несколько сумок жратвы, с лихвой восполнив изъятое.

- Апельсины-то забыли! – ахнула Вытропеева, увидев на подоконнике в палате коробки с цитрусовыми. – Ну, мы это завтра, а пока ешь, поправляйся…

Когда они ушли, я заплакал. Заплакали и мои соседи по палате. Мы поняли, что живыми нам отсюда не выбраться.

И тут вдруг заглянул Юзоркин, мой сосед по гаражу.

- Привет! Я случайно узнал… Забежал вот настроение поднять. У Махапеева-то обратно коробка барахлит. А бахвалился: иномарка, не вашим чета! Мы так ржали, представляешь! – прокурлыкал он, размахивая в воздухе пустыми руками.

- Ты из еды ничего не принёс? – ахнули мы, наблюдая за этими манипуляциями.

- А что, надо было? – озадачился Юзоркин, взлохматив вихры. – Я прямо с работы, даже пообедать не успел…

- Пообедать? Да не проблема! – заорали все в нашей палате №106. Ходячие усадили Юзоркина за стол и стали кормить. Ушёл он через час, утробно и благостно рыгая. Утром он забежал проведать нас и сытно позавтракал. Вечером пришёл с двумя незнакомыми мне товарищами. Через день привёл жену, тёщу и детей. На следующее утро привёл много других детей, а вчерашних рассадил на горшках в процедурном кабинете. Днём приехали его родственники из Моршанска.

В палате стало возможно дышать. И даже ходить, не спотыкаясь о продукты. Снаружи возникла очередь. Новенькие больные лезли в эту толпу и интересовались:

- Скажите, а профессор в этом кабинете принимает?