Чарльз Эндрейн - Сравнительный анализ политических систем

В XX в. фундаментальные социально–политические изменения были привнесены элитарными мобилизационными системами. Сменивший в начале 1933 г. Веймарскую республику национал–социалистский режим трансформировал немецкое общество. Нацистская партия, несмотря на то, что она называлась Национал–социалистской рабочей партией Германии, заняла амбивалентную позицию в отношении капитализма и социализма. С одной стороны, до 1933 г. нацисты критиковали капиталистические финансовые институты и превозносили экономические достоинства мелкого фермерства и предпринимательства. С другой — политика нацистского правительства способствовала сохранению капиталистической системы, ослабленной гиперинфляцией 1923 г. и глубокой депрессией начала 1929 г.: нацистские чиновники строго контролировали требования профсоюзов об увеличении доходов. С 1933 по 1938 г. реальная заработная плата и социальные выплаты сократились. Снизилась доля заработной платы в общем объеме национального дохода, а норма прибыли возросла. Увеличился разрыв в доходах квалифицированных и неквалифицированных рабочих, мужчин и женщин. Даже при том, что правительство контролировало инвестиционные проекты представителей частного капитала, оно не выражало особого желания увеличивать долю государственной собственности — единственное исключение составили частные фирмы, владельцами которых были евреи. Вместо того чтобы создать благоприятные условия для мелких фермеров и рабочих, нацистская администрация фактически сковывала их возможности. Она разделалась с независимыми профсоюзами, учредила арбитражные суды, защищавшие интересы администрации в трудовых спорах, и запретила левые партии, включая социал–демократов и коммунистов. В числе тех, кто больше всего выиграл от этой политики, были активисты нацистского движения, крупные промышленники, государственные служащие и высшее военное руководство. Так национализм победил социализм. Расслоение общества росло. В политической системе произошли радикальные преобразования. Единство государства и партии не оставляло места даже для ограниченного плюрализма и гражданских свобод, имевших преобладающее значение в квазисогласительной Веймарской республике. В результате жестоких репрессий погибли не только евреи, коммунисты и социал–демократы, но и многие немцы. Мобилизационные тенденции усиливались по мере того, как с 1936 г. немецкое государство начало подготовку к войне [116].

В Китае, Вьетнаме и на Кубе революционные вожди проводили политику государственного социализма, предусматривавшую доступность образования и здравоохранения. Государство играло ключевую роль в осуществлении экономического развития, возросло участие масс в политике, и люди, ранее остававшиеся в стороне, теперь обрели вертикальную социальную мобильность.

В Иране революционеры–исламисты, свергшие в 1979 г. бюрократический авторитарный режим шаха, проявили амбивалентное отношение к капитализму и социализму. По мнению их харизматического лидера аятоллы Хомейни, тесные связи шаха с ведущими капиталистическими странами породили неравенство в доходах, классовую борьбу, беспорядки и хаос. Таким образом, Хомейни отверг капитализм как слишком взрывоопасный, материалистический и потребительский. Вместе с тем, осудил он и советский госсоциализм за его атеистический материализм. Лучше всех, в представлении аятоллы, был «не Восток и не Запад, а ислам». Он желал реструктуризации иранской экономики на принципах исламизма. Хотя Хомейни сохранил частную собственность, получение прибылей и ростовщичество он считал противоречащими законам ислама. В условиях иранской теократической системы это амбивалентное отношение к капитализму разделило правительственных политиков на соперничающие между собой группировки. Некоторые чиновники выступали за государственную плановую экономику с контролем над ценами, большими правительственными субсидиями потребителям и частным предпринимателям, ограничением прибылей, эгалитарной шкалой зарплат, перераспределением земли и организацией развитой службы здравоохранения для малообеспеченных людей. Другие политики, занимавшие господствующее положение в начале 90–х годов, приветствовали рыночные экономические программы. Эти технократы выступали в поддержку программ, нацеленных на развитие частного бизнеса, повышение производительности труда, приобретение навыков управления, увеличение капиталовложений внутри страны и за рубежом, получение иностранных займов. Как и при нацистском режиме, элитистская мобилизационная система в Иране уделяла больше внимания преобразованиям в сфере права, образования, культурных ценностей, чем созданию общества, более эгалитарного в экономическом плане. Для мобилизационного руководства этих обществ национализм был важнее всеобщих принципов, будь то принципы ислама или «социализма» [117]. Сильное репрессивное государство ограничивало свободы политических оппонентов, выступавших с иными идеями национальной жизни.

Уничтожение нацистами Веймарской республики в Германии (1919—1933) является тем редким случаем, когда на смену согласительному режиму пришла элитистская мобилизационная система. Веймарская республика так и не получила широкой легитимности ни в правящих кругах, ни в массах. Нестабильную республику подтачивали структурные кризисы и неэффективность руководства. После распада в начале 1933 г. проправительственной коалиции Адольф Гитлер со своей нацистской партией создал «третий рейх», просуществовавший до конца второй мировой войны.

В Веймарской республике обострился структурный кризис. Поражение Германии в первой мировой войне ослабило ее как нацию. Положение Веймарской республики было неустойчивым изначально, так как это государственное устройство было навязано немцам победившими союзническими силами, главным образом Соединенными Штатами, Великобританией и Францией. Согласно Версальскому мирному договору, Германия теряла часть своих граждан, территории и иностранные инвестиции. Репарационные соглашения стали для нее тяжелым экономическим бременем. После окончания войны Франция и Бельгия заняли Рейнские земли; в 1923 г. французская армия заняла левобережье Рейна. Подобные условия усилили враждебное отношение немцев к иностранцам. Многие возвратившиеся с фронта ветераны считали, что партии, поддержавшие мирный договор, в первую очередь социал–демократы, коммунисты и католики–центристы, их предали. Сироты военного времени оказались брошенными. Тоскуя по «отцу нации» и возрождению общества, они поддержали гитлеровское нацистское движение.