Рено Жувенель - Тито - главарь предателей

Наглый лжец Тито начал с заверений, что в переговорах с Ноэль-Бэйкером он якобы отстаивал территориальные претензии Югославии на Каринтию, но Кардель тут же поправил его, признав, что англичан просто информировали об отказе Югославии от Каринтии.

Однако только по прошествии двух лет, 3 августа 1949 г., правительство Югославии официально призналось в своем предательстве, применив при этом клеветнический маневр: оно утверждало, будто СССР уже два года назад отказался поддерживать требования Югославии.

Истина была восстановлена в советской ноте от 29 августа 1949 г.; в конце этого документа делается поучительный вывод, полный бичующего остроумия. В ноте говорится:

«…Бывают дезертиры случайные, дезертировавшие по трусости, думая спасти свою шкуру. Бывают и другие дезертиры, злостные дезертиры. Это такие люди, которые совершают дезертирство не только для того, чтобы спасти свою шкуру, но и для того, чтобы вредить тому лагерю, откуда они сбежали. Приходится констатировать, как это ни печально, что советские люди и советская общественность относят Югославское правительство к разряду не случайных, а злостных дезертиров.

Следует далее отметить, что злостные дезертиры тоже бывают разные. Есть злостные дезертиры, которые чувствуют свою вину, тяжело переживают свой позор и стараются остаться незаметными, стараются не бросаться в глаза, ведут себя почти что скромно. Но есть и такие злостные дезертиры, которые из своего позора делают для себя доходную статью, крикливо кичатся своим дезертирством, как своего рода геройством, выскакивают то и дело на сцену, чтобы облаять тот самый лагерь, из которого они сбежали, бесстыдно хвастают тем, что они всегда могут облаять этот лагерь, что они, следовательно, не какие-либо простые дезертиры, а герои. Точь в точь как в басне Крылова: «Ай, моська, знать она сильна, что лает на слона».

Приходится констатировать, как это ни печально, что советские люди и советская общественность относят Югославское правительство к разряду таких именно хвастливых злостных дезертиров…

Надеемся, Югославское правительство поймет, что оно не может рассчитывать на любезности и, тем более, на уважение к нему со стороны Советского правительства». [23] «Правда», 31 августа 1949 г. (Прим. ред.)

После этого в Каринтии были проведены выборы. Партии сторонников Тито, взывавшие к воссоединению с Югославией, потерпели жестокое поражение.

Итак, политика Тито явилась двойным предательством и по отношению к каринтийским словенам и по отношению к подлинным интересам Югославии.

В 1943 г. Тито послал в Албанию одного из своих наиболее опытных агентов, Вукмановича-Темпо, поручив ему представить там дело так, что образование единого балканского главного штаба является единственным средством для достижения общей победы. Тито утверждал, что албанское национально-освободительное движение должно быть подчинено югославскому освободительному движению и изолировано от борьбы Советской Армии.

Албанские партизаны, которые вели борьбу даже и на югославской территории, не приняли директив Темпо, но последнему удалось привлечь на свою сторону Кочи Дзодзе. Таким образом, у Тито появился на месте свой агент, который и повел дело по-иному.

В ноябре 1944 г. на съезде в Берате (тщательно подготовленном по инструкциям посланца Тито) албанским титовцам удалось навязать съезду идею Балканской федерации, вопреки советам и противодействию Энвера Ходжи и его соратников. Первый шаг к попытке закабалить Албанское государство Югославией был сделан.

Титовцы ссылались на то, что Албания слаба и не имеет своей промышленности. Албания, мол, не сможет просуществовать без помощи Югославии, утверждали они; она сможет произвести экономическую реконструкцию страны только на основе общего для обеих стран плана и, разумеется, только под руководством Югославии.

Представитель Тито в Албании Велимир Стойнич говорил:

«Когда бойцы, сражающиеся на фронтах, потребуют образования Балканского союза, он будет образован. Албания своими силами не может произвести экономическую реконструкцию страны… Ваше будущее — в Балканской федерации. Имя Тито вышло за пределы Югославии. Оно стало символом освобождения народов, угнетаемых фашистской реакцией».

Таким образом, недооценка сил и способностей албанских народных масс признавалась правильной политической линией и стала основой практической политики. Проведение этой политики позволило Кочи Дзодзе сделаться министром внутренних дел и оказывать влияние на Центральный комитет Трудовой партии Албании.

Заговор оформился, и другие титовцы были назначены на важные посты: Панди Кристо — в Государственную контрольную комиссию; Нури Хута — в Управление агитации, пропаганды и печати; Колечи стал заместителем министра внутренних дел, а Митроджорджи — начальником Управления государственной безопасности.

Отношения между Албанией и Югославией развивались под знаком тесного сотрудничества, проводившегося, однако, в весьма своеобразной форме. Валютные и таможенные соглашения, координация экономических планов, образование албано-югославских компаний преследовали лишь одну цель: подчинить албанскую экономику потребностям экономики Югославии и заставить Албанию согласиться на Балканскую федерацию в ущерб делу восстановления страны.

Политика, которую Тито проводил в отношении Албании, стремясь превратить ее в свою колонию, была в точности похожа на план Маршалла.

Во время суда над Кочи Дзодзе, происходившего в мае 1949 г., подсудимому пришлось признать, каковы были в действительности результаты так называемой «югославской помощи».

Кредит в два миллиарда леков, обещанный Югославией, так и не был получен. Албанская армия была организована по югославскому образцу, так же как и военное обучение. Смешанные общества, в которые были вложены албанские капиталы и которые использовали труд албанских рабочих, были смешанными только по названию— все прибыли присваивали себе югославы. Более того, в марте-апреле 1948 г. югославы пытались создать в Белграде комиссию по координации планов, которая позволила бы им руководить из Белграда албанской экономикой в соответствии с потребностями югославской экономики.

На пятилетием плане Албании тоже сказались происки Югославии. В самом деле, этим планом предусматривалось, что Албания должна прокормить себя собственным зерном. Такая претензия на независимость показалась титовцам возмутительной, и они стали кричать об автаркии. Чтобы помешать выполнению плана, они саботировали выполнение обещанных поставок. В 1947 г. Югославия поставила Албании только 50 процентов того, что обязалась. Более того, пытаясь заменить Албанский банк албано-югославским, югославы требовали расчета за поставки негодного оборудования и товаров в долларах.