Рено Жувенель - Тито - главарь предателей

«Решения Информационного бюро не меняют конечной цели нашего плана, — сказал Ранкович, — но нужно изменить способы и средства его осуществления. Первая задача, которая выпадает на долю самой Югославии, — восстановить народы Югославии против Советского Союза. Вторая — увеличить и организовать антисоветские силы в странах народной демократии и подготовить реакционные силы к выступлению. Третья задача — использовать обостряющиеся противоречия между Советским Союзом и Соединенными Штатами и в подходящий момент насильственно свергнуть народно-демократическое правительство в Венгрии». Далее Ранкович подробно остановился на том, как надо выполнять эти три задачи:

Потребуется определенный переходный период, прежде чем можно будет открыто выступить против Советского Союза, потому что, к большому удивлению титовцев, трудящиеся массы Югославии даже после нескольких лет титовской пропаганды сохранили значительно более глубокую дружбу и верность Советскому Союзу, чем титовцы предполагали… Нужно выработать специальную программу. Ранкович назвал эту программу титовским «планом перестройки»…

Сущность этого плана «перестройки» состояла в том, чтобы сначала в дружественном тоне критиковать резолюцию Информационного бюро так, чтобы создать у широких масс своей страны впечатление, что речь идет лишь о каком-то недоразумении с Советским Союзом. В течение некоторого времени дружественную критику сопровождать восхвалением Советского Союза; потом заклеймить резолюцию Информационного бюро как клеветническую, но еще не выступать враждебно против Советского Союза и стран народной демократии. После этого обвинить Советский Союз в том, что он препятствует построению социализма в Югославии, хочет свернуть Югославию с социалистического пути. Эта клевета на политику СССР должна была помогать Тито изображать дело так, будто бы он желает строить социализм, но вынужден обращаться к США за различного рода экономической помощью.

Далее начался бы последний этап этой политики «перестройки», имеющий целью показать, что тогда как Советский Союз препятствует развитию Югославии, Соединенные Штаты содействуют этому; таким образом удалось бы настроить народы Югославии против Советского Союза.

«Тито, — добавил Ранкович, — рассчитывает на поддержку западными странами этой пропагандистской кампании, и перед сторонниками Тито в странах народной демократии будет поставлена та же задача».

… Он рекомендовал мне… решительно ориентироваться… не только на скрывающиеся в армии и полиции враждебные элементы, но и на уволенных из армии старых хортистов и фашистов.

… Ранкович подчеркнул:

«Тито был твердо убежден в том, что после решения Информационного бюро уже не может быть речи о захвате власти мирным путем, и народно-демократическое правительство должно быть свергнуто силой путем вооруженного путча».

… Ранкович обратил мое внимание на то, что в октябре 1948 г., то есть в момент нашей с ним встречи, Миндсенти вел решительное политическое наступление против правительства, значительно более энергичное и открытое, чем когда-либо в прошлом. Ранкович сказал мне, что Миндсенти действует так не из личных убеждений и не по своей инициативе. Это вытекает из необходимости ввести в действие также и все силы Ватикана, чтобы воспрепятствовать дальнейшему демократическому и социалистическому развитию стран народной демократии».

Тито дал знать Райку, что между ним (Тито), США, Великобританией, западными державами и Ватиканом установлено полное единство взглядов. Учитывая это, нужно свергнуть правительство силой:

'«Я мог рассчитывать не только на имевшиеся в Венгрии вооруженные силы… Тито готов был с самого начала предоставить в мое распоряжение крупные югославские соединения… Специально сформированные соединения предполагалось разместить на венгерско-югославской границе».

Эти соединения, сформированные из проживающих в Югославии венгров под командованием сербских офицеров, в соответствующий момент должны были перейти границу.

«Тито решительно настаивал на том, чтобы в момент путча все венгерское правительство было арестовано и чтобы три его члена — Ракоши, Герэ и Фаркаш — сразу же были убиты. При этом Ранкович заявил мне, что нужно постараться, покончить с ними тихо, чтобы не создать впечатления слишком зверской расправы…»

Как только государственный переворот был бы осуществлен, Райк стал бы премьер-министром; Палфи, доверенное лицо Тито, — министром национальной обороны; югославский агент Антон Роб — министром внутренних дел. На другие министерские посты были бы приглашены «сторонники Надь Ференца, ранее бежавшие из Венгрии на запад, и некоторые социал-демократы, также из числа эмигрантов».

Но надежды заговорщиков не оправдались. Миндсенти был арестован, армия и полиция очищены от вражеских элементов, и народно-демократический режим, несмотря на все происки, упрочил свое положение в стране.

Тогда, по приказу из Белграда, Бранков выступил в роли «разоблачителя» Тито и сторонника народно-демократического строя. Это нужно было для того, чтобы он и впредь мог руководить Райком и передавать инструкции Ранковича.

Но Райк, по его словам, все больше терял надежду на успех заговора. Все, что было предпринято раньше, не дало никаких результатов. Напротив, он ежедневно констатировал все новые достижения народной демократии, на которых, повидимому, никак не отражались результаты его предательских махинаций.

Когда Райка назначили министром иностранных дел, он уже чувствовал, что момент упущен навсегда и больше не повторится. Вскоре его арестовали. Одиноким, совершенно изолированным от масс, хотя и сознающим их несокрушимую силу, предстал он перед Народным судом, чтобы сознаться во всех гнусных преступлениях, которыми была отмечена его долгая карьера полицейского агента и иностранного шпиона.

Не следует, однако, преуменьшать значения этого заговора, успеху которого помешало только непрерывное укрепление венгерской демократии. Вот что говорил Бранков на процессе:

«Мало-помалу мы охватили сетью шпионажа все разветвления государственного аппарата, армию и полицию. Шпионы проникли, начиная с 1945 г., и в руководящие органы Венгерской коммунистической партии, социал-демократической партии и в очень многие другие общественные и политические организации».

А Палфи показал, между прочим, что армия и полиция были приведены в состояние мобилизационной готовности. Летом 1948 г., в момент издания закона об отделении школы от церкви, была даже проведена генеральная репетиция мобилизации.

Палфи был офицером в армии Хорти, участвовал в оккупации Закарпатской Украины и за это был награжден орденом. Будучи с 1945 г. платным югославским шпионом, он с готовностью предоставил себя в распоряжение Райка. Действуя по инструкциям последнего, он саботировал демократизацию армии и участвовал в подготовке путча для свержения демократического правительства.