Александр Ермаков. - Вермахт против евреев. Война на уничтожение

0 жестокости сцен массовых казней, совершавшихся на глазах немецких солдат в Житомире, свидетельствует докладная записка командира 528-го пехотного полка майора Рёслера о массовых расстрелах евреев: «В отдалении кругом стояло множество солдат расквартированных там частей; некоторые из них присутствовали как зрители и были в трусах… Я участвовал в Первой мировой войне, во французской и русской кампаниях этой войны и отнюдь не страдаю преувеличенной чувствительностью. Мне пришлось быть свидетелем многих более чем неприятных вещей, как участнику добровольческих формирований в 1919 году но никогда я не видел сцен, подобных описанной. Для меня не имеет значения, на основании каких судебных приговоров проводились эти расстрелы, но я считаю несовместимым с существовавшими у нас до сих пор взглядами на воспитание и нравственность, когда совершенно публично, как бы на открытой сцене, осуществляется массовый убой людей». [164] Преступные цели — преступные средства. С. 95–96; Das Dritte Reich und seine Diener. S. 520.

Рёслер не побоялся осудить зверства, но его протест по сей день остается одним из очень немногих известных примеров неодобрения уничтожения евреев на Востоке. Несомненно, нормами кодекса офицерской чести руководствовался и подполковник штаба 295-й дивизии Гельмут Гроскурт. 20 августа 1941 года он направил начальнику штаба группы армий «Юг» генералу фон Зоденштерну доклад, в котором сообщалось о бесчеловечном обращении вермахта с 90 еврейскими детьми и женщинами, запертыми без пищи и воды в ожидании казни в одном из зданий в городе Белая Церковь. Позиция Гроскурта, изложенная им в докладе, состояла в том, что «в данном случае против женщин и детей приняты меры, которые ничем не отличаются от зверств противника, недавно доведенных до сведения войск. Нельзя помешать тому чтобы об этих событиях рассказывали на родине и чтобы их там сравнивали со зверствами в Лемберге. Войска ожидают вмешательства своих офицеров. Особенно это касается женатых людей старшего возраста. Поэтому офицер, думая о своих подчиненных, вынужден вмешаться, если такого рода события разыгрываются на глазах у всех. Для сохранения мужской дисциплины требуется, чтобы все подобные мероприятия происходили в стороне от войск… Из расстрела всего еврейства города неизбежно вытекала необходимость устранения еврейских детей, прежде всего младенцев. Его следовало провести вместе с устранением родителей, чтобы воспрепятствовать этим нечеловеческим мучениям». Гроскурт так описывал увиденное: во дворе здания находилось около 20 унтер-офицеров и солдат, выражавших недовольство происходящим. Дети лежали на подоконниках, окна были закрыты. «В одной из комнат лежали почти одни младенцы. В остальных комнатах царила неописуемая грязь, кругом лежали лохмотья, пеленки, нечистоты. Бесчисленные мухи покрывали полуодетых детей. Почти все дети плакали или стонали. Запах был невыносим. Одна говорившая по-немецки женщина утверждала, что она совершенно невиновна, никогда не вмешивалась в политику и не является еврейкой». На совещании с участием Блобеля «полевой комендант пытался перевести это дело в мировоззренческую плоскость и завязать дискуссию о принципиальных вопросах. Он заявил, что считает искоренение еврейских женщин и детей настоятельно необходимым, все равно в какой форме оно произойдет». Гроскурту не удалось спасти жертвы нацистского террора, поскольку командующий 6-й армией генерал-фельдмаршал Вальтер фон Рейхенау выразил свое недовольство и приказал «провести уже начатую акцию целесообразным способом». [165] См.: Großkurth Н. Op.cit.S. 534–541.

Рейхенау запретил «любое участие солдат армии в качестве зрителей или исполнителей в экзекуциях, которые совершаются не по приказу воинского начальника». В то же время он не только одобрял, но и поощрял деятельность карательных формирований на подвластной ему территории, и антисемитские настроения и действия получили широкое распространение в его армии. Так, начальник штаба 6-й армии полковник Хайм после получения от высшего фюрера СС и полиции «Россия-Юг» обергруппенфюрера СС Фридриха Йекельна радиограммы об уничтожении в армейском тылу 73 красноармейцев, 165 коммунистов, 1658 евреев, среди них 59 женщин, собственноручно поставил на сообщении резолюцию «Поздравляю от всего сердца». Известен и приказ самого Рейхенау, отданный солдатам СС и СД, — тратить на каждого еврея не больше двух пуль. Наконец, 6-я армия получила приказ оказывать помощь опергруппе «Ц» в «экзекуциях преступных, большевистских, большей частью еврейских элементов». [166] См..Boll В. «Aktionen nach Kreigsgebrauch». Wehrmacht und I. SS-Infanteriebrigade 1941 //Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 2000. Heft 7. S. 775.

О конкретной организации сотрудничества дают представление показания солдата-связиста 643-го полка об антиеврейской акции в Бердичеве: «Однажды, вероятно, в июле или августе, пришел наш командир и стал искать добровольцев, которые должны были плотно оцепить еврейский квартал Бердичева. Я знал, что должно было означать это мероприятие… ведь об этом говорили, и было городское совещание, что евреи должны быть расстреляны. Я хотел бы подчеркнуть, что я добровольно вызвался участвовать в оцеплении и что никто не был для этого командирован. Я вызвался добровольцем по следующей причине: незадолго до этого я заказал одному еврею из этого квартала изготовить для меня пару сапог. Я хотел их получить, пока этого человека не расстреляли… Я знаю, что из нашей роты, которая в то время насчитывала 80 человек, добровольцами вызвались 30–35 человек. Но я могу сказать, что мотивом большинства из них было любопытство. Когда наш командир этим вечером искал добровольцев, он уже сообщил нам, что на следующий день весь еврейский квартал будет расстрелян…

В начале этой акции я видел, что вооруженная палками украинская полиция вместе с эсэсовцами выгоняла из домов евреев — мужчин, женщин, детей и стариков. Потом они погнали их по улице. На улице евреев обыскали и выискивали ценности. Того, кто защищался или медлил, расстреливали. Я видел собственными глазами сотни лежавших на улице трупов. Пожалуй, самой активной в этом мероприятии была украинская полиция, в то время как эсэсовцы прогуливались вокруг и контролировали поставку ценностей. Евреев согнали на открытое место и группами по 100–200 человек отводили к месту расстрела. Где находилось это место и как оно было устроено, я сказать не могу, поскольку самого расстрела не видел… Мне известно только, что, начавшись на рассвете, расстрел продолжался целый день до наступления ночи. Я знаю также, что в оцепленном нами квартале больше никого не осталось». [167] См.: Großkurth Н. Op.cit.S. 534–541