Сергей Кургинян - Содержательное единство 1994-2000

Окончательное расхождение между держателями этих инициатив и апологетами КПВ-4/2 проявилось в ходе чеченской кампании, и фундаментальным предметом расхождения стало отношение к исламу. Россия в ситуации войны в Чечне оказалась парализована конфликтом держателей национально-модернизационного ("цивилизационно-го", а значит антиисламского) проектного основания и так называемыми "евразийцами" (мягкими, жесткими, радикальными). В сущности, этот конфликт прослеживается пунктиром и в событиях 1993 года.

КОЛОССАЛЬНОСТЬ ПОРАЖЕНИЯ В ЧЕЧНЕ, ОЧЕВИДНАЯ СВЯЗЬ ЭТОГО ПОРАЖЕНИЯ С "ПРОЕКТНОЙ РАСКОРЯКОЙ", ПАРАЛИЗОВАВШЕЙ ОБЩЕСТВО И СТРАНУ, РОЛЬ АГЕНТУРНОГО ФАКТОРА ВО ВСЕМ, ЧТО ТАМ ПРОИЗОШЛО (ОТ ДЕЛА ХОЛОДОВА ДО ХАСАВЮРТА), – ВСЕ ЭТО ВМЕСТЕ ПОДВЕЛО ЧЕРТУ ПОД ПРОЕКТОМ КПВ-4/2, КОТОРЫЙ БЫЛ ОСНОВНЫМ, НА КОТОРОМ ЗАМЫКАЛИСЬ МАСШТАБНЫЕ ОЖИДАНИЯ КРУПНЫХ ЭЛИТНЫХ ГРУПП И РАДИ ТОРЖЕСТВА КОТОРОГО БЫЛ РАЗВАЛЕН СССР, НАНЕСЕН УДАР В СПИНУ ЛИБЕРАЛЬНО-СОВЕТСКИМ ГРУППАМ, РАССТРЕЛЯН БЕЛЫЙ ДОМ И РАЗБОМБЛЕН ГРОЗНЫЙ.

При всей нашей готовности терпеливо согласовывать интересы хоть сколь-нибудь прогосударственных групп в условиях неслыханной беды, постигшей Россию, нельзя совсем избежать постановки вопроса об элитной ответственности за:

– безоглядное упоение неизбежностью своего торжества и величием своего проектного основания,

– бесконечную готовность играть своим населением и подвергать его экспериментальной обработке без какой-либо рефлексии на допустимые и недопустимые издержки подобной обработки и…

– такой позорный крах всей амбициозной затеи.

Между тем именно стремление элитных групп уйти от совокупной ответственности за крах своих проектов вызывает недопустимое в условиях нынешней российской беды желание и дальше "играть втемную", выставляя "мальчиков для битья" и воздевая руки по поводу адской мощи и чудовищного всесилия вчерашних консультантов при вовсе не ключевых работниках советского и российского ВПК.

Поднятие темы о спецаспекте в политике меня интересует лишь постольку, поскольку эту игру втемную можно прервать. Ибо хотя бы в элитной части сообщества можно будет, наконец, при таком прерывании всерьез обсудить перспективы страны и сформировать проектный консенсус. В условиях же театрального заламывания рук по поводу "кошмарных вездесущих" Чубайсов никакой серьезный разговор невозможен. А за отсутствие подобного разговора в нужной тональности и в нужный момент времени мы рискуем заплатить недопустимую цену. Этой ценой может стать буквально исчезновение населения нашей страны. Нельзя, чтобы подобный разворот событий шел под шепотки о скором выводе на поверхность новых проектных инициатив ("На этот раз окончательно"). Нельзя так долго и так нагло спекулировать русской честью и русской судьбой.

Я понимаю, что именно затрагивание подобных аспектов темы уже вызвало непомерную эмоциональную реакцию тех, кому такое обсуждение адресовано. И что только следствием этой реакции стало хамское политическое гримасничанье Попова и стоящих за его спиной людей. Гримасничанье, описанное мною в начале статьи в связи с "откликами трудящихся" в элитном журнале "Люди".

Собственно, само это гримасничанье меня бы и не заинтересовало. Я хорошо натренирован по отношению к любым формам третирования в СМИ. И не питаю никакого желания стать любимцем публики. Но именно базовая эмоциональная реакция "заспинни-ков", мною и моими товарищами хорошо услышанная и внимательно проанализированная, заставила меня вообще начать с длинного описания перипетий вокруг отдельной журнальной статьи. Всем, кто затащил огромную страну и народ с колоссальными историческими заслугами в нынешнее ужасное состояние, следует учиться властвовать собой. И, сколько бы они ни "дергались", им (в той мере, в какой гражданская обеспокоенность в России все же сохранена) придется смириться с необходимостью откровенного разбора столь катастрофического полета.

Завершая обзор КПВ-4, могу констатировать, в чем состоит здесь главный парадокс. Отсутствие перехода из фазы КПВ-4/1 в фазу КПВ-4/2 превратило совершенно непригодную для самостоятельного задействования первую фазу в некий чуть ли не самодостаточный тип общественной жизни. На фоне грозненского позора, вызванного склокой элит и проектных модусов, Чубайс действительно превратился в значимую фигуру, ибо из "распорядителя проектного предбанника" стал распорядителем невозможного, но длящегося способа общественной жизни. Точнее, способа общественного умирания.

Некое недоумение на дне глаз Анатолия Борисовича свидетельствует о том, что подобный разворот событий не казался ему сколь-нибудь правдоподобным еще пару лет назад. Определенная приглядка в этой связи к тем или иным проектным модификациям говорит о том, что никакой окончательной и роковой заданности в крупных фигурах российской политики (а Чубайс, безусловно, относится к таковым) не существует. Но масштаб тупика, в который Россию загнали авантюристические сшибки проектов, столь велик, что никакими приглядками к тем или иным проектным основаниям дело здесь не спасешь, ибо в этом вопросе сегодня, как говорил поэт, уже "кончается искусство, и дышит почва и судьба". Так-то вот…

Оговорив данное обстоятельство и обозначив слабые сшибки КПВ-4 с другими (обобщенно евразийскими) начинаниями еще в конце 1992 и конце 1993 годов, я продолжаю разбор основных концептуально-проектных векторов.

КПВ-5. Еще более амбициозные проекты возрождения контрастной империи на обломках не только России, но и СССР. Здесь я вновь и вновь вынужден констатировать, что наибольшую угрозу сегодня представляет некий "как бы евразийский" проект, предполагавший сращивание тевтонского и исламского миров фактически при полном "обнулении" русского фактора. В целом же проекты из семейства КПВ-5 тоже можно и должно разделить на несколько разновидностей.

Разновидность первая (КПВ-5/1) – проекты, хотя бы формально предполагающие позитивное участие России в новых имперских сущностях (проекты "возрождения /иногда – "воскресения", чтобы подчеркнуть непохожесть на прежнюю новой русской личности/ и "вхождения").

Разновидность вторая (КПВ-5/2) – проекты, предполагающие сугубо негативное участие России в новом строительстве, то есть участие России через ее обновляющее мир "сжигание". Подобные проекты именовались "контринициатическими". Часто при этом говорилось о необходимом "жертвоприношении".

Подробно говорить о евразийстве вряд ли стоит, тем более что много уже было сказано в ходе разбора предыдущего КПВ. Внимания, пожалуй, заслуживают лишь несколько пока не до конца осознанных обстоятельств.

Во-первых, евразийство без дураков, хороня в Чечне своего национально-модернизационного оппонента, заодно угробило и себя. Это было чем-то вроде поединка Лаэрта и Гамлета у Шекспира. Только с той разницей, что сказать "Да будешь ты в моей невинен смерти, как я в твоей!" мог в данной ситуации только человек, преисполненный решимости к абсолютному извращению всей и всяческой правды. Тут уж скорее наоборот: "Да будешь ты так же виновен в собственной смерти, как и в моей!" Провозгласить после этого оптимистическое (при всем его онтологическом пессимизме) "дальнейшее – молчанье" тоже не представляется возможным.