Георгий Реутов - Правда и вымысел о второй мировой войне

Особое внимание английская буржуазная историография уделяет Крымской конференции руководителей трех держав (4-11 февраля 1945 г.). И отнюдь не потому, что она явилась важным этапом в согласовании военно-политических планов антигитлеровской коалиции с целью быстрейшего окончания войны, а также в решении ряда вопросов послевоенного мирного урегулирования. Внимание, которое уделяется Ялте, объясняется прежде всего стремлением государственных деятелей Англии и США, а также историков и публицистов, выступающих с позиций ревизионизма, обнаружить те ошибки и промахи, которые позволят им "объяснить", почему в заключительные месяцы войны в Европе события развивались совсем не так, как хотелось бы реакционным кругам западных держав. При этом нередко зачеркиваются выводы, сделанные в первые послевоенные годы, если в них имеется хотя бы намек на объективную оценку Ялты. "Ялта,- пишет по этому поводу А. Верт,- изображалась как "высшая точка единства большой тройки", и в то время ее результаты очень приветствовались в большей части американской прессы. После того как разразилась "холодная война", та же Ялта стала изображаться как "Мюнхен", в котором Англия и Соединенные Штаты "капитулировали перед Сталиным", главным образом потому, что в период Ялты Рузвельт был "слабым и больным человеком", позволившим себя обмануть..." [40]. И хотя эта характеристика относится к американской историографии, она полностью применима и к английской.

Действительно, в 1945-1947 годах положительные оценки Крымской конференции преобладали. "В целом она была встречена с одобрением всеми, за исключением фашистских стран",- писал в 1946 году К. Инграм. Большое значение принятых в Крыму решений признавал Г. Батлер. Исмей также отмечает, что в 1945 году результаты конференции как в США, так и в Англии были встречены положительно. Черчилль признает, что крымские решения получили в парламенте, как и вообще в Англии, широкую поддержку [41].

Однако в начале 50-х годов Крымская конференция, ее решения стали подвергаться грубым нападкам. Одним из "пионеров" в этом, как и по ряду других вопросов, выступил Ч. Уилмот. "Величайшая победа Сталина", - так назвал он главу своей книги "Борьба за Европу", в которой идет речь о работе Крымской конференции. Рузвельт, отмечает Уилмот, считал себя "независимым арбитром", чья задача состояла в том, чтобы "сохранить гармонию между Черчиллем и Сталиным", а американцы в целом оказались весьма подозрительными к "послевоенным намерениям" англичан. "...Ялта, - подчеркивает У. Макнейл,- для западных держав, и в частности Рузвельта, была своеобразным Ватерлоо". С клеветой на СССР выступает во второй части своей книги об А. Бруке А. Брайант. Он заявляет, что Советское правительство в период Ялты якобы было заинтересовано не в разгроме Германии, а в установлении своего "преобладания в Европе", что оно не только стремилось "захватить восточную половину Польши и балтийские государства", но и подчинить "остальные христианские страны коммунистическому рабству". "В обмен за присоединение на договорных началах к Организации Объединенных Наций и некоторые мелкие уступки Сталин получал в Ялте почти все, что он просил у Польши (!?), а затем взял и все остальное",- заявляет Б. Кольер. "Сверхмюнхеном" называет Крымскую конференцию Дж. Фуллер. Л. Вудвард считает, что условия вступления Советского Союза в войну против Японии говорили о "возвращении к империализму" царей. С обвинениями в адрес Ф. Рузвельта в конце 50 - начале 60-х годов выступили также генерал Л. Холлис, К. Эттли и А. Иден [42].

Такие, не только резкие, но и совершенно необоснованные, заявления и оценки объясняются прежде всего тем, что те, кто их выдвигает, подходят к событиям войны, в данном случае к решениям Крымской конференции, с позиций ревизионистского толка, с заранее выработанными критериями, поставленными на службу идеям антикоммунизма. "Ялтинское соглашение,- справедливо подчеркивал в 1956 году Э. Холт,- было подвергнуто сильной критике на той основе, что оно предоставило свободу рук России в Восточной Европе и тем самым привело к усилению коммунизма на Балканах, ''железному занавесу'' и ''холодной войне''" [43].

Буржуазные критики Ялты не хотят понять, что в процессе освобождения от гитлеровского ига широкие народные массы выступили за прогрессивные, демократические преобразования. И никакие решения или действия Англии и США не могли остановить их справедливую борьбу. Что касается обвинений в адрес Ф. Рузвельта, то они, конечно, несправедливы. Президент США понимал, что какие-либо планы, нацеленные против СССР, нереальны. В сложившихся условиях сохранение единства и сотрудничества держав антигитлеровской коалиции отвечало прежде всего интересам самих западных держав.

Следует подчеркнуть, что многие представители английской буржуазной историографии критику решений Крымской конференции ведут на основе, согласно которой к моменту ее созыва поражение Германии стало "очевидным" фактом и, следовательно, у западных держав не было никакой необходимости идти на "уступки" СССР, в частности добиваться его присоединения к войне против Японии. Они сознательно игнорируют обстановку, существовавшую в начале 1945 года, те общие задачи по завершению войны, которые стояли перед участниками антигитлеровской коалиции. И не случайно даже один из творцов Мюнхена - лорд Галифакс, заподозрить которого в просоветских настроениях никак нельзя, выступил в своих воспоминаниях против оценок, которые в большинстве дает Тегерану и Ялте западная историография. Был вынужден осудить ревизионистскую критику Ялты и У. Черчилль. "Легко, после того как немцы разбиты,- писал он,- осуждать тех, кто считал необходимым поддержать военные усилия русских и сохранить гармоничный контакт с нашим "великим союзником"... Что произошло бы, если бы мы поссорились с Россией в то время, когда немцы имели две или три сотни дивизий на поле битвы? Наше высокомерие было бы наказано. Они (Черчилль имеет в виду действия Англии и США. - Г. Р.) были единственно возможными в то время". И здесь Черчилль, безусловно, не фальшивит [44].

Успешная высадка англо-американских войск 6 июня 1944 г. в Нормандии и наступление Красной Армии на советско-германском фронте создали предпосылки для быстрого окончания войны в Европе. Важным условием проведения их в жизнь была координация военных усилий союзников - Англии, США и СССР.

Главнокомандующий войсками США и Англии во Франции Д. Эйзенхауэр, а также командующий английской группой армий Б. Монтгомери считали, что Германия может быть разбита еще в 1944 году. Монтгомери прямо заявляет об этом в своих воспоминаниях. Однако здесь же делает оговорку: "Но считая, что союзники могут выиграть войну к концу 1944 года, я был глубоко уверен, что мы "испортим дело" и не сделаем этого" [1].