Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №7 от 14.02.2012

Но есть и почитание Распутина другого рода – почитание его как «святого старца», «Друга Царской Семьи», мученика и пророка. И здесь новоявленные монархисты не жалеют себя: сочиняют акафисты «старцу» и пишут иконы.

Вот и в канун 2012 года они прошагали крестным ходом аж восемьдесят километров (две марафонские дистанции!) – от дома 64 на Гороховой улице, где Распутин жил последние годы, до дворца князей Юсуповых, где «старец» был смертельно ранен. А потом в Александровский парк Пушкина, где находилось место первого захоронения Распутина, – а оттуда вновь в Петербург, в Пискаревский парк, где, по мнению почитателей «старца», по приказу Керенского были сожжены его извлеченные из могилы останки.

Вы спросите, почему крестоходцы обошли (и молчанием тоже) Петровский мост, с которого «старец» был сброшен заговорщиками и под которым нашел свой конец? Здесь тайны нет. По православным поверьям утопленник не может быть причислен к лику святых, а эксперты доказывали, что Распутин еще дышал под водой – в его легких была обнаружена невская вода. А в Александровском парке есть аж три предполагаемых места захоронения «старца». Одно из них якобы на руинах недостроенного царицей монастыря «Убежище Серафима» (краеведы указывают, что это остатки подстанции послевоенного времени (!), но, несмотря на это, там установлен крест), другое место было «указано» во сне какому-то очередному почитателю «старца», оно в километре от первого, третье – вообще непонятно когда и кем определено.

А вот теперь в городе появилось и еще одно место для паломничества почитателей Распутина – крест в Пискаревском лесопарке. Какое отношение имеет Пискаревский лесопарк к Распутину, спросите вы. Отвечаю, никакого. По одним данным, труп Распутина, извлеченный солдатами царскосельского гарнизона из «Убежища Серафима», был сожжен на Поклонной горе (северо-запад города), а по другим – в котельной Политехнического института и закопан в институтском парке. При этом на месте нового захоронения современники написали «Здесь погребена собака». Политех ближе к Пискаревскому парку, но все равно в нескольких километрах от него.

Поэтому, скорее всего, почитателями Распутина для установки креста выбрано не предполагаемое место погребения «старца», а просто место людное, посещаемое петербуржцами – в нескольких метрах от ограды настоящей городской святыни, Пискаревского мемориала. Выбрано для пропаганды своих идей. С этой же целью на кресте повешена «одна-единственная икона, на которой изображен старец Григорий, держащий на руках цесаревича Алексея». Надпись на кресте также забавна: «…несет народ русский епитимью (наказание) за убиенного пророка Божия Григория. Результат злодеяния – Пискаревское кладбище и все наши беды». То-то порадовались дедушка Адольф и его соратники в адской области – не они виновники Пискаревского кладбища, а сам народ российский. Так про то нам и без Гришки двадцать лет талдычат – мы и темные, и ленивые, и вкалывать задаром на чужого дядю не хотим. При этом не сообщается, установлен ли сей «мемориал» с ведома и согласия районных властей. В это не очень верится.

Не очень верится, что сей «мемориал» установлен и с ведома епархиальных властей. Известно, что патриарх Алексий II крайне негативно относился к идее «прославления» Распутина: «... нет никаких оснований ставить вопрос о канонизации Григория Распутина, сомнительная нравственность и неразборчивость которого бросали тень на … царя Николая II и его семейство». Впрочем, Николаю было виднее, кого числить в своих друзьях.

И уж совсем не верится, что «памятник» историческому персонажу с сомнительной репутацией был установлен по просьбе широких масс ленинградцев-петербуржцев.

Константин ЕРОФЕЕВ, Ленинград

- Мне, как настоящему, неподдельному патриоту своей страны, за всё это стыдно, - признался Истинному Учителю Истины (то есть мне) упитанный молодой человек в очках. - Вместо того чтобы обеспечить своему народу нормальное качество жизни, нас насилуют адским пафосом. Это уже перехлёстывает через край. Вместо того чтобы научиться делать нормальные машины - рассказывают, что Путин купил “Ниву”. Вместо того чтобы научиться снимать фильмы мирового уровня с нормальными батальными сценами - дают трэшевого “Тараса Бульбу” и выжимают из меня воодушевление ультрапатриотическими монологами. Я хочу гордиться своей страной, но пусть она даст мне повод собой гордиться! Я не могу всю жизнь гордиться автоматом Калашникова. Патриотизм нужно подпитывать чем-то реальным, правда?

- И чем вы, голубчик, его в окружающих подпитали? - поинтересовался я.

- У меня, как автомобилиста, как зрителя, - вполне мировой уровень, - продолжил гость, не слушая. - И пока мне будут впаривать “Ниву” и “Бульбу” под патриотические вопли, я их буду наказывать рублём...

На этом месте я всё понял. Внеземные Цивилизации, маниакально копающие под Человечество, в очередной раз прислали ко мне потребота. Само понятие “потреботизм” введено профессором Инъязовым. Этим термином профессор обозначает особый вид мутации, пользующийся серьезным влиянием на постсоветском пространстве. Носители потреботизма отчего-то считают, что лучше всего любовь к родной стране они выразят просмотром качественного американского фильма “Гран торино”, покупкой качественной японской иномарки и - если удастся - выездом в качественную страну Западной Европы.

В самом желании потреблять качественное нет ничего особенного. Однако лишь потреботы подымают акт поедания импортного на высоту гражданского поступка. Купив “Тойоту” и уехав в Германию, потреботы, по их мысли, воспитают, наконец, Родину и научат ее хорошо готовить. Корни этого странного вывиха лежат, как правило, в тяжелом детстве больных, в котором они ложились на пол в магазине игрушек и начинали с рёвом требовать у мамы купить машинку не по средствам, упирая на то, что такая есть у Генки. Выросши и научившись, по меткому выражению проф. Инъязова, “обманывать санитаров”, они облекли свою инфантильность в новую форму. Как капризные дети убеждены, что им достались самые черствые и жадные родители, так потреботы подсознательно уверены, что страна им досталась порочная и некачественная изначально. Поэтому и обращаться с нею они умеют лишь одним способом - яростной насмешкой над её дурацкой прической и дешевыми джинсами с базара. Неслучайно частью потреботизма является непереносимость больными патриотического пафоса. В нем потреботам чудятся уговоры мамы согласиться на дешевые джинсы, а этого бастиона они никогда никому не сдадут. Выход любого кинофильма с патриотической составляющей провоцирует немедленную атаку потреботов, пафосно обличающих непереносимый пафос произведения. Любопытно, кстати, что антипатриотический пафос они готовы есть в любых объемах. Поэтому незачем удивляться тому, что один и тот же кинокритик сперва яростно хвалит “Обитаемый Остров” (несмотря на его картонные танки, плюшевых оборотней и корявое пророческое “мы разучились различать добро от зла” за кадром), а затем яростно же ругает “Тараса Бульбу” за картонные сабли и пророческое “подымается из русской земли свой царь”.