Сергей Кургинян - Содержательное единство 2001-2006

2.1. "Естественно-объективные" угрозы доллару

Начнем с перегрева фондового рынка США и неизбежности фазы его рецессии (см. рис.4). Влияние данного фактора вытекает из общеизвестных положений классической теории кризисов, кризисных волн и вообще циклических процессов в экономике. Теоретических представлений об этих циклических процессах множество, в разной степени убедительных, хотя, видимо, никто достоверно их природу не знает. Но тем не менее эти процессы – неоспоримый факт: экспериментально обнаружены так называемые "длинные волны Кондратьева", 20-летние циклы, 10-12-летние, более мелкие циклы. Объясняются волны или циклы по-разному, однако их общая закономерность в том, что после экономического подъема с необходимостью следует спад.

В чем же состоит эта самая цикличность? Классический 10-12-летний цикл выглядит в первом приближении примерно так. Появляются новые технологии, они бурно развиваются, на их основе создаются новые производства, новые основные фонды. Для этих новых технологий и их товаров расширяется рынок, повышается платежеспособный спрос. Идет мультипликативный подъем ключевых сегментов экономики, то есть инновационная волна распространяется по всей экономике или подавляющему большинству ее секторов, формируя новые типы производств или, даже по большому счету, новые технологические уклады. Всё это составляет фазу экономического подъема.

Но в конце концов "локомотивная роль" новых технологий и укладов исчерпывается. Начинается старение (физическое и моральное) созданных ранее основных фондов. Появляются, но еще не реализуются в практической деятельности корпораций, предприятий и компаний новые технологии. Необходимо в них инвестировать и создавать (проектировать, испытывать, строить) новые основные фонды. На это востребуется главный инвестиционный потенциал экономики (вложения в будущее), и в результате на данном этапе (в настоящем) происходит рецессия, наблюдается понижательная фаза волны в экономической системе.

Рис.4.

Так что в этом смысле представляет собой, по оценкам большинства нынешних экономических аналитиков, последняя волна 90-х годов в США? Происходила стагнация почти всей реальной экономики. В то же время росла фондовая "пирамида ожиданий" в отношении новой информационной экономики. То есть фокус-то оказался в том, что новая экономика, "информационная экономика", по мере своего роста требовала от компаний и корпораций всех сегментов хозяйства, включая старую, традиционную экономику, инвестиций в потребление продуктов новой экономики: компьютеров, компьютерных программ, баз данных, систем управления потоками, логистических систем и т.д. и т.п. Для этого нужны соответствующий машинный парк, высокооплачиваемые специалисты, дорогое обеспечение и прочее.

Но при этом оказалось, что реальных серьезных результатов в повышении эффективности и производительности во всех сегментах экономики, включая "старую экономику", а также сферу обслуживания (в том числе новые сегменты сферы обслуживания), это не приносило. Точнее, сначала появилась серьезная отдача в хозяйственной сфере – прежде всего там, где использование новых информационных технологий в производственных процессах позволило отказаться от ряда крупных "пауз" и непроизводительных расходов в технологических цепочках (например, логистика товарных потоков, непрерывные поставки, поступление субпродуктов и сырья с транспорта прямо в производственный цикл, минуя складской этап – "работа с колес", с соответствующим снижением издержек, и т.д.). Но затем, после освоения этих результатов "информационной экономики" традиционными сегментами хозяйства, обнаружилось, что мультипликации эффектов от ее внедрения фактически не происходит.

То есть оказалось, что новая экономика, дав некоторые существенные результаты для традиционной экономики, далее (по крайней мере сейчас или пока) не может по большому счету имплантироваться в общие системы хозяйственных механизмов. Ни в США, ни где бы то ни было еще. Единственные две зоны, в которых в последние годы такая имплантация удалась, где действительно произошел кардинальный подъем качества и возможностей, – это информационно-финансовые технологии и собственные технологии новой экономики.

В итоге оказалось, что эта новая информационная экономика, по сути, является главным, процентов на 60-70, потребителем собственного продукта, включая "компьютерное железо" всё более высокого уровня, новое и еще более новое программное обеспечение, еще более новые компьютеры, суперскоростные системы связи и т.д., и т.п. А вторая зона использования ее результатов – это сравнительно узкий сегмент потребительского рынка, на котором главную роль играют компьютерные игры и "бытовой" Интернет.

Зато в информационно-финансовом сегменте новая экономика, во-первых, позволила резко улучшить скорость и качество информирования субъектов рынка о реальной ситуации во всей мировой экономике, на всех фондовых, сырьевых, товарных и прочих биржах, на всех уровнях производственного процесса конкретных компаний и корпораций, буде они захотят представлять соответствующую информацию. И, кроме того, позволила быстро принимать решения о переводах капиталов или о перенаправлениях инвестиций, о покупках акций, облигаций, об их продажах и т.д. и сверхбыстро реализовывать такие решения.

Кроме того, информационная экономика (или ее информационно-финансовый сегмент) решила в последние годы еще одну, очень важную для себя, задачу. Она создала такие структуры доступа, грубо говоря, "экономических лохов" к финансовой системе мира, при которых любой инвестор со своего домашнего компьютера, уже безо всяких брокеров, без сложных и длинных процедур обращения в соответствующие банковско-финансовые структуры, консультативные системы и т.п., может сам, на свой страх и риск, осуществлять инвестиции и переинвестирование, то есть стать игроком на мировых фондовых, валютных и прочих рынках. И за счет этого удалось не только довольно заметно увеличить объем мировой "финансовой пирамиды", но и одновременно снизить вероятность опасных спекулятивных атак на эту пирамиду. Просто потому, что крупные целевые атаки на рынки хозяев крупных капиталов в какой-то мере "растворяются" в хаосе разноречивых и разнонаправленных действий мелких инвесторов.

Но, с другой стороны, парадоксальным образом повысились риски. И вот почему. При увеличении объема финансовой пирамиды и отношения массы этой финансовой пирамиды к массе реального сектора параллельно увеличивается отношение объема фиктивных квазиденежных финансовых инструментов к объему активов реальной экономики, то есть к объему того, что реально производится: услуги, технологии, товары и т.д. И чем выше это соотношение, тем более страшным и катастрофическим, естественно, будет возможное обрушение "пирамиды".