Дэвид Чэндлер - Брат номер один: Политическая биография Пол Пота

От всех остальных людей в регионе эту семью отличали ее связи с Королевским дворцом в Пномпене. В 1920-х годах, в последние годы правления короля Сисовата (1904–1927), двоюродная сестра Салот Сара — Меак — вошла в состав королевского балета. Вскоре она стала наложницей старшего сына короля, принца Сисовата Монивонга, и родила ему сына, Коссарака, незадолго до того, как в 1927 году принц взошел на престол. Она занимала привилегированное положение кхун преабме неанг, что в буквальном переводе означает «леди, ответственная за женщин». Эта деятельность позволяла Меак контролировать всех женщин во дворце. После смерти Монивонга пост был отменен, однако Меак продолжала жить рядом с Королевским дворцом и в качестве старшего преподавателя была связана с corps de ballet до начала 1970-х.

У семьи Салот Сара были и другие связи с королевским двором. В конце 1920-х годов один из старших братьев Салот Сара, Лот Суонг, отправился в Пномпень, чтобы устроиться во дворце служащим. Вскоре после этого их сестра Салот Роёнг (по прозвищу Сароён) начала танцевать в королевском балете и в 1930-х годах стала наложницей короля Монивонга. Суонг работал во дворце до 1975 года. В начале 1940-х он женился на танцовщице по имени Чеа Сами. Сароён, любимая наложница короля, возвратилась в Компонгтом после смерти Монивонга в 1941 году и потом вышла замуж за местного полицейского. [9] Интервью, взятые автором у Тап Меак (февраль 1990), Лот Суонга и Суон Касет Сокхо (октябрь 1987, май 1989, июнь 1990). После 1975 года Меак эвакуировали в Баттамбанг, и она не пережила период Демократической Кампучии. Как и другие родственники Салот Сара, она не пользовалась в то время какими-то особыми привилегиями. (Интервью, взятое Йоук Чханг у Салот Роёнг в марте 1997).

В 1934 или 1935 году, когда Салот Сару было девять лет, родители отправили его вместе с одним из старших братьев — Чхаем — в Пномпень, к Меак и Суонгу. Возможно, Сар предпочел бы относительно беззаботное житье в Прексбауве, а не более требовательное воспитание у занятых родственников в чужом городе. Неофициальное усыновление обеспеченными родственниками — традиционная черта жизни в Камбодже, поэтому не следует рассматривать эту процедуру как признак отчуждения между детьми и их биологическими родителями. На самом деле, несмотря на то, что брат Сара и жена брата настаивают на том, что Сар ладил с родителями, неизвестно, чтобы он упоминал о них в разговорах с другими людьми. Впрочем, подобное молчание можно объяснить скорее намеренным утаиванием информации о себе, чем враждебностью. У нас нет доказательств того, что у Сара были конфликты с отцом наподобие тех, что сопровождали юношеские годы Сталина, Мао Цзэдуна и других выдающихся политических деятелей. И действительно, как рассказала сестра Сара в интервью 1997 года, Салот Сар приезжал в Прексбаув на похороны отца в конце 1950-х и дал часть денег на возведение мемориальной ступы. Впоследствии Сар никогда не распространялся об этом. Он скорее подчеркивал свои крестьянские корни.

Вскоре после приезда в столицу Салот Сар несколько месяцев прожил послушником в Ват Вотум Ваддей, буддийском монастыре неподалеку от Пномпеня, пользовавшимся покровительством королевской семьи. Возможно, суровая дисциплина монастыря психологически травмировала Сара, ведь он был еще ребенком, да еще и разлученным с родителями. Здесь не помогло даже то, что в монастыре находились и другие маленькие мальчики. В Ват Вотум Ваддей Сар изучил основы буддизма и кхмерский язык. Помимо прочего, его заставляли быть послушным. По иронии судьбы, для того, кто впоследствии стал ярым сторонником атеизма и ксенофобии, этот короткий период был единственным периодом в формальном образовании (которое продолжалось до 1952 года), когда обучение велось на кхмерском, а не на французском языке. [10] В подготовленной для северокорейской радиостанции биографии и в интервью югославским журналистам Пол Пот утверждал, что провел в монастыре около четырех лет. Однако его брат решительно настаивал на меньшем сроке.

Лот Суонг и Чеа Сами, присматривавшие за Салот Саром в 1940-х годах, утверждали, что он был уравновешенным, вежливым, ничем не примечательным ребенком. Как рассказала Сами австралийскому журналисту Джеймсу Джерранду, когда Сар стал учиться, «у него не возникало никаких проблем с другими учениками, никаких драк или ссор». Изучая детство и юность Салот Сара, я не обнаружил травмирующих событий и не услышал никаких подробностей, которые предвещали бы становление Пол Пота. Тем, кто встречался со взрослым Пол Потом, было сложно связать образ этого скромного человека с его зловещими деяниями в 1970-х. По словам Лот Суонга, «презренный Пот [по-кхмерски а-Пот] был милым ребенком». [11] Джеймс Джерранд, в личной беседе. См. также: Vu Сап. Kampouchea: The Nightmare Is Over. Ho Chi Minh City, 1982, p. 29–36. Младший брат Салот Capa Салот Нхеп сказал Джону Свайну, бравшему у него интервью в 1989 году в Прексбауве, что «ребенком [Салот Сар] был чудесным мальчиком, очень тихим»; см. также: Ch. Chameau. Brother’s tears of Recollection and Resignation. Phnom Penh Post, April 24 — May 7, 1998, специальный выпуск, посвященный смерти Пол Пота. Салот Нхеп сказал Шамо, что мальчиком Салот Сар был «тихим и не любил драться с другими. Он был хорошенький, как девочка».

Во времена детства Сара Пномпень был сонным, залитым солнцем городом. Он был основан в 1866 году как столица французского протектората. Тогда его можно было принять за провинциальный французский городок. Те же здания, те же улицы, расходившиеся на север от скверов подобно ветвям дерева, и тенистые аллеи вдоль них. В 1936 году примерно половину стотысячного населения Пномпеня составляли иммигранты из Китая и Вьетнама, заправлявшие коммерческим сектором. Сорок пять тысяч камбоджийцев проживали возле дворца. Монахи селились в монастырях, а чиновники, крестьяне, ремесленники и мелкие торговцы обитали в южной и западной частях города. Здесь стояли дома из бамбука и дерева, возведенные на сваях и окруженные манговыми и банановыми Деревьями, тут же пасся скот, — словом, картина совсем деревенская. В ту пору большинство камбоджийцев сознательно избирало себе карьеру в правительственных структурах, сельском хозяйстве или в сфере религии, оставляя коммерческие дела китайцам и вьетнамцам. Иммиграция из Вьетнама в Камбоджу поощрялась французами, считавшими вьетнамцев более «энергичными» и лучше образованными (на самом деле, лучше знающими французский язык) по сравнению с кхмерами. Французы охотно приглашали вьетнамцев на должности среднего уровня в колониальной гражданской службе. [12] См.: Khy Phanra. La communaute vietnamienne au Cambodge a l’6poque du protectorat fran?ais, 1863–1953. Thesis, University of Paris, 1974. Я благодарю Тиоунн Муммаза то, что он прислал мне экземпляр этого интересного исследования.