Анатолий Уткин - Новый мировой порядок

Европа будет в грядущие 25 лет чрезвычайно нуждаться в 35 миллионах представителей молодой рабочей силы, а к 2025 году — в 150 миллионах новых рабочих. К 2030 году государственные пенсионеры будут получать 5,5 % ВНП в Британии, 13,5 % во Франции, 16,5 % ВНП в Германии, 20,3 % в Италии (в США на эти цели будет тратиться лишь 6,6 %) [825] 825 «The National Interest», Summer 2000, p. 23. . А кто поможет контролировать беспокойный исламский мир, откуда прибывают в Европу молодые рабочие? Отход Европы от Америки в значительной мере естествен. Америка не желает терять сильного друга, но для этого не следует превращать его в безмолвного натовского раба. В XXI веке сильный, хотя и более независимый друг понадобится больше, чем бессильный вассал. По мнению американского специалиста Д. Каллео, Америка должна быть заинтересована в сильной, сплоченной, даже сепаратно действующей Европе, а не в немощном конгломерате государств, на которые трудно надеяться в неизбежных конфликтах будущего.

Американская политика в Европе на распутье. Дебаты за усилия по реконструкции Североатлантического союза, за присутствие в регионе вооруженных сил США приобретают напряженный характер. Две точки зрения проявили себя в американских спорах о будущем Западной Европы и ее основы — Европейского союза. Первая исходит из того, что угроза, исходящая от сепаратизма Европейского союза серьезна. Здесь затронуты самые важные стратегические интересы Соединенных Штатов. Именно на это направлена аргументация тех в США, кто призывает не просмотреть самого существенного в глобальной стратегии страны. Р. Зеллик подчеркивает: «Трансатлантические и транстихоокеанские союзы должны пройти еще очень большую дорогу по пути обеспечения безопасности в восточной и западной части Евразии, где расположены державы, которые в прошлом представляли собой самую большую угрозу Соединенным Штатам. Лишь партнерство с этими странами могло бы увеличить способность Соединенных Штатов справиться с неопределенным будущим Китая и России» [826] 826 Zoellik R. A Republican Foreign Policy («Foreign Affairs», Jan/Feb. 2000, p. 74). .

Вторая точка зрения призывает не преувеличивать степень потенциального роста и сплоченности западноевропейской «сверхдержавы». Существуют серьезные сомнения в достижимости Западной Европой состояния наднационального объединения. «Тысячелетняя история Западной Европы позволяет прийти к заключению, что она никогда не превратится в единое национальное целое. Европейская интеграция достигнет точки, далее которой она не сможет продвигаться, ибо национализм в отдельных странах слишком силен… Существуют объективные пределы интеграции. В малых странах будет набирать силу регионализм» [827] 827 McRae H. The World in 2020. Power, Culture and Prosperity. 1994, p. 268. . Европейский союз так и не показал способности говорить в мировой политике одним голосом. Скажем, при обсуждении вопроса о военном наказании Ирака ЕС так и не выразил своей позиции, при этом Британия поддержала США, а Франция выступила против. Европа так и не выработала единой позиции относительно югославского кризиса, в ближневосточном конфликте — в обоих случаях Европа не смогла ни выработать единой линии, ни навязать своего решения. И нет оснований думать, что у ЕС неожиданно появится решимость и склонность компромиссным путем идти к единству. В целом проблемы Европы как потенциального глобального конкурента США — преимущественно политические. Европейский союз «может расколоться вследствие этнических конфликтов» [828] 828 Typоy Л. Будущее капитализма. Новосибирск, 1999, с. 152. . Особая позиция Британии ослабит «центробежные силы». По крайней мере в течение ближайшего полувека, — считает футуролог Л. Туроу, — Европа не будет мировым лидером, поскольку ей придется сосредоточиться на осуществлении своего собственного объединения» [829] 829 Туроу Л. Будущее капитализма. Новосибирск, 1999, с. 187. . Этому объединению препятствуют не только национальные столицы, но и сепаратизм Северной и Южной Италии, басков, каталонцев, корсиканцев, бретонцев, шотландцев, уэльсцев после Боснии и Косова, укрепившихся в самоутверждении.

И все же обе тенденции — центростремительная и центробежная сохраняют свой потенциал, свою значимость для будущего. В случае возобладания второй Атлантический союз потеряет свою значимость для США, НАТО будет как бы нейтрализована, а Америке придется думать об уходе в свое полушарие. Вашингтон в этом случае усилит значимость своего военного союза с Японией и в целом несколько повернется к Азии.

От Китая можно ожидать невероятного. К примеру, провозглашение Тайванем независимости или другие подобные события могут заставить Пекин предпринять шаги, от которых он в противном случае воздержался бы, точно так же, как и наращивание военной мощи Китая будет усиливать у его лидеров желание применить ее против Тайваня. В этом случае опасность вооруженного конфликта также может возрасти.

После Васко да Гамы. Пятьсот лет спустя после прихода Васко да Гамы в Индию (1498) вслед за экономическим самоутверждением начал смещаться баланс вооружений между Западом и Востоком. Десять азиатских стран вошли в мир баллистических ракет. Создаваемые рядом азиатских государств технологически совершенные системы потенциально угрожают западным позициям в Азии. Мир ступил не в эру «после холодной войны», а в период «после Васко да Гамы», когда «западное военное превосходство тает по мере того, как индустриализация и новоприобретенное богатство Азии позволяют ей совершить военное обновление, которое внешней силе превозмочь будет чрезвычайно трудно» [830] 830 Bracken P. The Second Industrial Age («Foreign Affairs», Jan/Feb. 2000, p. 149). .

Китай будет продолжать наращивать военную мощь путем производства и получения современного оружия, включая оснащенные электронными системами самолеты-истребители и подводные лодки новейшего поколения и все большее количество усовершенствованных баллистических ракет. Китай превзойдет Россию и многие другие страны и через двадцать лет станет вторым в мире покупателем оборонного вооружения после Соединенных Штатов; в любом случае Китай превратится в первостепенную военную державу.

Возвышению Китая будет способствовать обширная и влиятельная китайская диаспора. Китайцы составляют 10 % населения Таиланда и контролируют половину его ВНП; составляя треть населения Малайзии, китайцы-хуацяо владеют практически всей экономикой страны; в Индонезии китайская община не превышает 3 % населения, но контролирует 70 % экономики. На Филиппинах китайцев не больше 1 %, но они владеют не менее 35 % промышленного производства страны. Китай явственно становится центральной осью «бамбукового» сплетения солидарной, энергичной, творческой общины, снова увидевшей себя «срединной империей».