Анатолий Уткин - Новый мировой порядок

Таблица 5. Три взгляда на глобализацию

Источник: HeldD. а. о. Global Transformations.Politics, Economics and Culture. Cambridge: Polity Press, 1999, p. 10.

1. Сторонники революционных перемен — американские политологи Р. Кеохане и Дж. Най в книге «Мощь и взаимозависимость» (1977) обосновали то положение, что простая взаимозависимость стала сложной взаимозависимостью, связывающей экономические и политические интересы настолько плотно, что конфликт крупных держав теперь уже действительно исключен [96] 96 Keohane R., Nye J. Power and Interdependence. N. Y., 1977. . Теоретический прорыв в этом направлении совершил в 1990 году японец Кеничи Омае в работе «Мир без границ»: люди, фирмы, рынки увеличивают свое значение, а прерогативы государств ослабевают — в новой эре глобализации все народы и все основные процессы оказываются подчиненными глобальному рыночному пространству. Это новая эпоха в истории человечества, в которой «традиционные нации-государства теряют свою естественность, становятся непригодными в качестве партнера в бизнесе» [97] 97 Ohmae K. The Borderless World. London: Collins, 1990; Ohmae K. The End ofthe Nation State. New York: Free Press, 1995, p. 5. .

В глобализации видится источник грядущего процветания, умиротворения, единых для всех правил, путь выживания, поднятия жизненного уровня, социальной стабильности, политической значимости, ликвидация стимула в подчинении соседних государств. Глобализационная волна пройдет по раундам мировых торговых переговоров, она обусловит выработку нового отношения к введению торговых ограничений, квот, тарифов, субсидий для своей промышленности.

Певцами революционных перемен стали такие авторы, как один из лидеров «Нью-Йорк Тайме» Томас Фридмен, несколько экзальтированно подающие блага рыночного капитализма и либеральной демократии, позволяющие капиталу молниеносно перемещаться в страны, где стабильно политическое устройство, где эффективна экономика, где прибыли наиболее многообещающи. Сторонники ускоренной и освобожденной от сдерживающих начал глобализации видят только в ней способ сблизить богатую (западную) часть мира с бедной [98] 98 World Bank. World Development Report 1995. . Имеется в виду, что бедные страны, подобно Китаю и Индии, сумеют изыскать свою нишу в мировом производстве, опираясь не на косные, традиционно-ориентированные правительства, а на чувствительные к переменам и нововведениям частные компании и на столицы, приемлющие перемены.

Экономическая логика в ее неолиберальном варианте требует денационализации экономики посредством создания транснациональных сетей производства, широкой мировой торговли и гибких, основанных не на одном только долларе, финансов. В этой экономике «без границ» национальные правительства становятся простой прокладкой между взаимодополняющими экономиками. С ультраглобалистской точки зрения, прежнее противопоставление Севера Югу теряет всяческий смысл по мере того, как возникает новое глобальное разделение труда, которое заменяет прежнюю (центр-периферия) структуру мирового товарообмена на более сложную архитектуру экономической мощи: обновление и быстрое использование достижений науки против отвергающего рынок планирования.

Гиперглобализм представляет глобализацию будущего как фундаментальную реконфигурацию «всей системы человеческих действий» [99] 99 Albrow M. The Global Age. Cambridge: Polity Press, 1996, p. 85. . Подлинно важные решения «будут приниматься транснациональными компаниями в союзе с региональными правительствами… Это будет своего рода высокотехнологичный архипелаг посреди моря нищего человечества» [100] 100 там же, p. 243–244. . Как и столетием ранее (в случае с Норманом Эйнджелом, предсказавшем в 1911 г. невозможность новых войн) возникли цивилизационные оптимисты: экономический взаимообмен столь важен и ценен для отдельных стран, что о военном конфликте с их участием нельзя и помыслить по мере роста глобализационного процесса.

А как же Афганистан, Ирак — перлы насилия XXI века? Многие из оптимистов (скажем, американец М. Дойл) полагают, что необратимая взаимозависимость, а с нею и абсолютное господство либеральной демократии, исключающей войны, наступят несколько позже — между 2050 и 2100 годами [101] 101 Doyle M. Ways of War and Peace: Realism, Liberalism, and Socialism. New York: W.W.Norton, 1997, p. 480–481. . Период же до 2050 года пристрастием к миролюбию отличаться не будет — плата истории за географию.

2. Сторонники эволюционного подхода, возглавляемые теоретическими светилами первой величины — Дж. Розенау и А. Гидденсом, считают современную форму глобализации исторически беспрецедентной, относясь как к нерелевантному к сравнению с периодом до Первой мировой войны. Это направление требует от государств и обществ постепенной адаптации к более взаимозависимому и в то же время в высшей степени нестабильному миру [102] 102 Rosenau J. Turbulence in World politics. Brighton: Harvester Wheatsheaf, 1990; Rosenau J. Along the Domestic-Foreign Frontier. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Giddens A. The Consequences of Modernity. Cambridge: Polity Press, 1990; Giddens A. Beyond Left and Right. Cambridge, 1995. , характерному неизбежными социальными и политическими переменами, совокупность которых составит суть развития современных обществ и мирового порядка [103] 103 Castells M. The End of Millennium. Oxford: Blackwell, 1998. . Глобализация постепенно разрушает различия между отечественным и иностранным, между внутренними и внешними проблемами [104] 104 Sassen S. Loosing Control? Sovereignty in an Age of Globalization. New York: Columbia University Press, 1996. . Дж. Розенау указывает на создание в традиционном обществе нового политического, экономического и социального пространства, к которому должны на макроуровне приспосабливаться государства, а на местном уровне — локальные общины [105] 105 Rosenau J. Along the Domestic-Foreign Frontier. Cambridge: Cambridge University Press. 1997, p. 4–5. .

Но сторонники эволюционного подхода (в отличие от радикалов) отказываются — обращаясь к будущему — определять направление охватившего мир процесса, самой сутью которого являются непредсказуемые изменения и чьей главной характеристикой имманентно является возникновение новых противоречий [106] 106 Mann M. Has globalization ended the rise and rise of the nation-state («Review of International Political economy», 1997, N 4). . Они видят в глобализации долговременный процесс, исполненный противоречий, подверженный всевозможным конъюнктурным изменениям, и не претендуют на знание траектории мирового развития, считая пустым делом предсказание параметров грядущего мира, четкое определение потребностей мирового рынка или исчерпывающую характеристику возникающей мировой цивилизации. Эволюционисты проявляют осторожность и «научную скромность» и осмотрительность, не желая создавать ясно очерченные картины меняющегося калейдоскопа мира. Они не предсказывают создания единого мирового сообщества — не говоря уже о некоем едином мировом государстве.