Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

— Сколько их, вот сколько их?

[Группа с Лубянки:]

— По моим оценкам около 30 человек.

[Кургинян]

— 30 человек?

[Группа с Лубянки:]

— Может быть чуть больше, может быть чуть меньше…

[Кургинян]

— Понятно, меньше ста, резко меньше ста.

[Группа с Лубянки:]

— Резко… Да там ста просто не было. Нет, там ребята другие стояли, сказали…

[Кургинян]

— Да, что?

[Группа с Лубянки:]

— Что 10 человек они считают увели в машины, 10 человек…

[Кургинян]

— Понятно…

[Группа с Лубянки:]

— Ну там было больше 10 человек…

[Кургинян]

— … и никаких, так сказать, попыток там, перейти к какому-то вооруженному действию не было?

[Группа с Лубянки:]

— Вы знаете, не было, и, причем, мы поначалу подумали, что они пытаются забраться… там вот рядом с помещением ЦИКа, там какое-то строящееся здание, внутри которого встраивается метрополитен, да вот, с той стороны. У нас было вот такое впечатление, что они вот туда собираются залезть.

[Кургинян]

— Понятно, спасибо. Спасибо!

Я что хочу сказать, что я буду все время заниматься этим текущим вопросом и политикой, переключаться. Я хочу объяснить одну вещь. Что если бы какая-то группа захватила сегодня административное здание, то, начиная с этого момента, мы бы могли говорить о переходе кризиса в новую фазу. Вот это всем понятно здесь сидящим? Понятно, да? Любой захват административного здания предполагает, что его придется освобождать. Любое освобождение административного здания — это эксцесс высшего ранга. Значит, если они только прорываются к зданию и готовы его захватить, это всё. Значит, естественно, существует стремление любым способом этого не допустить. Пока что, вот то, что вы мне рассказали — это нормально. Это не переводит процесс ни в какую аномаль. Посмотрим, что на Пушкинской. Спасибо.

Я продолжаю.

[Аплодисменты]

«Какой миф?» <���Они:> «Ну, а вы же понимаете, политика — дело нечестное, если мы можем сказать, что думские выборы были очень сильно сфальсифицированы, то тогда у нас преимущество, а вы хотите лишить нас преимущества.» Я говорю: «Я хочу дать вам реальное преимущество в виде ЧЕСТНОСТИ. Потому что не удастся в следующий раз действовать нечестно. Во-первых, действовать нечестно вообще нехорошо». <���Они:> «Ну, политика — дело … циничное» — я привожу прямые разговоры. <���Я:> «Ну, вам не удастся этого сделать, вы поймите. Сейчас начнётся другой момент. Всё кончится плохо. Нужно быстро менять идеологию. Нужно отмежёвываться от оранжевых. Нужно легитимизировать Думу, нужно посылать настоящих наблюдателей на выборы и нужно строить единый антиоранжевый блок, вместо того, чтобы переходить в оранжевую сторону. Вы проиграете ВСЁ, вы проиграете партию, вы проиграете коммунистическое движение, вы проиграете страну, опомнитесь!» <���Они:> «Ну, ладно, ладно». Это всё — ещё до главных митингов. При этом вы должны понять, что Коммунистическая Партия Российской Федерации в чистом виде собирает не более тысячи человек. Вот сейчас она собрала триста, да? Она не собирает людей. Она полностью зависит от митинговой стихии, собранной не ими. И когда собирают двадцать пять-тридцать тысяч человек, это точно знаешь, что это собирает большая машина. Не их машина. Это другая машина. Я не могу назвать всех, кто приходит на площадь оранжевыми. Но если штаб оранжевый, инфраструктура оранжевая, деньги оранжевые, оргядро оранжевое, вожди оранжевые — то это называется «оранжевая структура». А к ней, естественно, подтягиваются любые граждане, недовольные чем-то, неважно, какие они, понимаете? Итак, началась эта дискуссия, и она уже была дискуссией ни о чём. Дальше странности нарастали. Никто мне не может объяснить, зачем Зюганову нужно было давать длинное интервью Ксении Собчак, рассказывая ей о том, как он сажает цветы. Хуже или лучше, Путин писал свои концептуальные статьи — но он писал концептуальные статьи. Он должен был следить за концептуальными статьями Путина и отвечать на каждый концептуальный удар своим ударом, обостряя и разоблачая то, что делал Путин — это закон конституционной нормальной политической борьбы. Он вместо этого рассказывает о том…[аплодисменты в зале] как он сажает цветы! Что это?! А она над ним издевается, говорит: «А Вы, вообще-то, старичок, а давайте выкинем Ленина…» — там идёт такой тонкий ядовитый московский стёб. «И я здесь ещё вот по этому поводу что-то расскажу». Зачем это нужно?! Дальше наступает <���сначала называет латинское звучание выражения «момент истины»> — момент истины. Я призвал тогда Суть Времени…. Что, [обращается к наблюдателям] откуда-то ещё? Да, давайте, ребята, Пушкинские… [Зал аплодисментами встречает наблюдателей]

[Наблюдатели]

Здравствуйте. Мы только что с Пушкинской, в целом — достаточно мирно. Примерно, по твиттеру судя — четырнадцать тысяч человек было, большинство разошлось, осталось где-то в районе тысячи. Удальцов залез в фонтан, призывает [зал хлопает] остаться, ну, серьёзно, а граждане в основном мирные, в основном. Была мной замечена группа малолетних нациков, в районе пятидесяти человек, с флагами, жгли файеры, побунтовали и пошли в сторону Кремля.

[Кургинян]

Пятьдесят нациков?

[Наблюдатели]

Имперские флаги. Ну, то есть, там даже никаких выкриков не было, никаких лозунгов, призывов — ничего. Просто, прошли сначала в одну сторону Маяковской, потом, видимо, перешли Тверскую — и — обратно прошли. Пошумели — и гулять.

[Кургинян]

А что с этой тысячью?

[Наблюдатели]

Тысяча — пока с ними общается полиция. Особых буйных действий с их стороны не видно. Вообще, с виду всё спокойно.

[Кургинян]

Они ставят палатки? Что они хотят?

[Наблюдатели]

Этого не видно. На словах они говорят, что хотят поставить палатки

[Кургинян]

Да на словах они говорят что угодно, но — холодно! Через два часа любое количество водки не спасёт — будет холодно. У вас там кто-нибудь остался, кто-то наблюдает ещё?

[Наблюдатели]

У нас ходит там один товарищ. Пишет, что ОМОН разъезжается.

[Кургинян]

А они?

[Наблюдатели]

Видимо, ОМОН же не уедет, не оставит их там, конечно же, на месте! Подготовка полиции очень убедительная.

[Кургинян]

Но палаток нет? Майдана нет?

[Наблюдатели]

Пишут: «Не видно»

[Кургинян]

Хорошо, ребята, спасибо большое

[Наблюдатели]

Ещё один момент. Хотелось бы отметить очень хорошую подготовку полиции — очень убедительная. Перекрыта часть Никитского до Арбата полностью, стоят грузовики. На Тверской в ряд стоят куча бульдозеров — в районе пятнадцати крытых машин, потом Страстной бульвар перекрыт тоже — в районе десяти больших автобусов с ОМОНом, плюс пазики с ОМОНом и мелкие машины.