Жан Блондель - Политическое лидерство. Путь к всеобъемлющему анализу

Таков фон, который надо учесть, если мы хотим развивать изучение лидерства. Он подсказывает нам, что есть много «сортов» лидеров, и они должны быть классифицированы на основе множества переменных величин Уже стало общепринятым разделять лидеров на две большие группы, с точки зрения их влияния на общество: 1) «реальные» лидеры, лидеры-«герои» (или лидеры-«злодеи»); 2) «должностные лица», «менеджеры», обычные люди, которые почти не оказывают влияния на ход событии.

Подобная дихотомия преобладает в литературе по проблемам лидерства. Со времени Плутарха повелось считать, что только «герои», «великие люди» (или «великие злодеи») определяют ход истории. При этом все соглашались, что очень мало можно сказать об огромном множестве лидеров, которые оставались анонимными или, в крайнем случае, удостаивались кратких биографий или оставили о себе память в виде автобиографий.

Лишь немногие исследователи осмеливались анализировать причины или основы этой дихотомии. Например, Р. Такер вроде бы признает как данность, что лидеры — это либо «реальные» лидеры, либо менеджеры [6] Tucker R.C . Politics and Leadership. 1981. P. 16. . Считается, что только лидеры выполняют функцию «постановки диагноза», «подготовки действий» и «мобилизации» Но ведь ясно, что по крайней мере две из этих функций могут быть выполнены и менеджерами применительно к любому решению. Да и третья функция — мобилизация — тоже может быть осуществлена менеджерами, пусть в менее грандиозной манере, до того, чтобы обеспечить реализацию своих решений.

Дж. Мак Грегор Бернс в своей книге также разделяет лидеров на две категории: преобразователи и дельцы [7] Burns J. McGregor . Leadership. N.Y., 1978. . Правда, здесь неясно, куда отнести такую категорию, как «должностные лица». Видимо, с точки зрения Бернса, все лидеры либо «преобразователи», либо «дельцы». Лидеры — преобразователи, имеющие определенный взгляд на общество, начинают что-то предпринимать во имя реализации своих воззрений, лидеры — дельцы, напротив, действуют «здесь и сейчас», фокусируя свое внимание на деталях, без формирования глобального взгляда на то, каким должно быть общество в конечном итоге. Несомненно, подобная классификация лидеров важна. Она соответствует различиям между ними, которые мы интуитивно ощущаем. Правда, еще Парето разделял лидеров на «львов» и «лис», примерно по тем же признакам, что и Бернс.

Бернс также связывает «преобразующий» или «деловой» характер лидерства с ситуацией, в которой лидеры обретают себя. Институциональные и поведенческие характеристики также способствуют выявлению того или иного типа лидерства. Лидерство, вытекающее из партийно-политической деятельности, приводит, по крайней мере в нормальных обстоятельствах, к «деловому» лидерству; лидерство, возникающее в революционных условиях, будет, напротив, «преобразующим». Интересно, что Бернс вообще противопоставляет революционное лидерство, как «преобразующее», партийному лидерству, как «деловому».

Хотя анализ Бернса являет собой значительный шаг вперед по разграничению между «реальными» лидерами и иными, все же он остается ограниченным, поскольку ясно, что реальность гораздо богаче и ее нельзя «комфортно разместить» в двух категориях. Не принесет большой пользы деление на три категории, предложенное в свое время М. Вебером, который, скорее всего, имел в виду идеальные типы, чем их реально существующие категории. Можно было бы согласиться с тем, что категория «преобразующего лидера» во многом отвечает понятию «харизматического лидера», в то время как «деловой» лидер вроде бы ощущается как близкий к «бюрократическому авторитету». А вот понятие «традиционного» лидера остается вне поля зрения. Берне не находит оснований для выделения этой категории в современном мире.

Почему Бернс и другие исследователи продолжают делить лидеров на две категории, в то время как внутри категории «лидеров-героев» и внутри категории «обычных» лидеров наблюдаются резкие отличия лидеров друг от друга? Ведь ясно, что Наполеон — это не то же самое, что Гитлер, что Ленин не похож на Рузвельта. Точно также не все «деловые» лидеры похожи друг на друга: Дж. Ф. Кеннеди или Брежнев — это совсем не то же самое, что премьер-министры Франции или Греции 40-50-х годов.

Частично ответ на этот вопрос состоит в том, что политологи склонны делить все и вся на две или три категории (либеральное — авторитарное, демократическое — авторитарное, централизованное — децентрализованное). Лишь постепенно стала утверждаться тенденция более многогранного понимания, хотя упрощенные классификации с трудом уходят из практики. Политологии не следовало бы заимствовать свои методы из таких «предписывающих» дисциплин, как право, где естественно деление различных ситуаций по двум, трем или более категориям в надежде, что это деление окажется удовлетворительным в эмпирическом контексте.

Однако сохранение дихотомического подхода к изучению лидерства объясняется не только традициями политической науки. Оно вытекает из более широких соображений, в том числе нормативного характера. Ведь и в исторической пауке есть деление па «великих людей» и «простых смертных». «Великий человек» может быть «хорошим» или «плохим», но все дело в том, что он оказывает больше влияния, чем остальные.

Таким образом, политология имела дело с традицией, которая отдавала лидерам «командные высоты» в объяснении событий. Такой подход был сотрясен до основания, когда появилась школа исследователей, заявивших, что «лидеры не имеют никакого значения». Социологи и некоторые историки (в частности, историки социально-экономического направления) начали отрицать лидеров. «Массы, а не лидер — вот новый герой» [8] Mazlich B . History, Psichology and Leadership // Leadership: A Multidisciplinary Perspective. / Ed.: B. Kellerman. - New York, 1984. P. 2. . Между приверженцами двух направлений возникла своего рода холодная воина.

Утешением для представителей обеих направлений стало согласие с идеей, что, с одной стороны, существует несколько «великих» лидеров, а с другой стороны, — масса «обычных» лидеров. Разумеется, никто не может полностью отрицать роли великих лидеров, которые возвышаются, подобно колоссам, над всей политической панорамой.

Но на практике легче изучать ситуации, когда нашими делами руководят «гномы». Социологи и политологи привычно концентрируют свое внимание на ситуациях, когда страны управляются лидерами более низкого ранга — главами правительств и министрами. И, поскольку только незначительное меньшинство политологов обладает необходимой смелостью, предпочтение было отдано тезису о том, что главную роль играют «силы, находящиеся внизу».