Юрий Жуков - Алекс и другие (полемические заметки о мире насилия)

Утром всех этих людей нашли мертвыми. Перент был убит четырьмя пулями в своем автомобиле — по-видимому, в тот самый момент, когда он готовился уехать. На лужайке перед домом лежали трупы: Фриковского — у него пуля в спине, тринадцать проломов в черепе и пятьдесят одна ножевая рана — и Фолгер в одной ночной рубашке — на ее теле двадцать одна ножевая рана. Шарон Тейт, изрезанная ножом до неузнаваемости, лежала с распоротым животом в луже крови на полу своей комнаты. Ее шею обвивала нейлоновая веревка, переброшенная через потолочную балку; другой конец веревки затягивал шею так же зверски искалеченного Джея Себринга. На стене кровью было написано: «Свиньи!»

Весть об этой бойне потрясла Америку. Голливуд был охвачен ужасом, который усилился до пароксизма, когда двадцать четыре часа спустя такой же зверской казни подверглись на своей вилле хозяин большой группы магазинов самообслуживания Ла Бианки и его жена. На груди Ла Бианки его кровью было написано: «Война», а на дверях виллы — «Смерть свиньям». Газеты начали писать, что это наверняка следы действия негритянской организации «Черные пантеры»: именно они называют богатых белых свиньями.

Быть может, эти преступления, как и многие другие, остались бы нераскрытыми, если бы не счастливый для следователей случай: примерно три месяца спустя заключенная в тюрьму Лос-Анджелеса за воровство некая секретарша по фамилии Грэхем потребовала свидания с начальником этой тюрьмы, заявив, что она должна рассказать важные вещи.

Начальник тюрьмы ее выслушал и тут же позвонил в Федеральное бюро расследований: кажется, ключ к зверским убийствам найден! Что же оказалось? Накануне в камеру, где сидела Грэхем, посадили девицу без определенных занятий Сюзанну Аткинс, арестованную по подозрению в соучастии в убийстве голливудского музыканта Хинмэна. Аткинс вела себя странно, возможно находясь еще под влиянием наркотиков, а быть может, ей просто захотелось испугать соседку по камере. Когда у них зашел разговор о таинственном убийстве Шарон Тейт, о котором все еще говорили везде и всюду, она воскликнула: «Да ведь это я взрезала ей пузо! Это мы наказали этих свиней — я и мои друзья…»

И далее Аткинс рассказала длинную историю о «племени», в котором она и многие ее подруги и друзья живут под властью некоего Чарльза Миллера Мэнсона, якобы обладающего сверхъестественной силой, поскольку «он в одно и то же время Иисус, вернувшийся на землю, и сатана». «Племя» это обитает неподалеку от Лос-Анджелеса, в долине Смерти, на заброшенном «ранчо Спан», которое когда-то было построено как декорация для съемки ковбойских фильмов. Сейчас «племя» по приказу «Иисуса-сатаны» карает «свиней».

Все это могло показаться бредом сумасшедшего. Но следственные органы ухватились за ниточку и размотали весь клубок.

«Иисус-сатана» Мэнсон был хорошо известен полиции: из своих 34 лет он 22 года провел в исправительных колониях и тюрьмах. Мэнсон так привык к тюремному быту, что, когда его в марте 1967 года освободили, он не хотел уходить. «Я не знаю, куда идти, — сказал он. — Лучше я останусь в тюрьме». Но тюремщик вытолкнул его взашей, и он пошел бродить по Калифорнии.

Добравшись до Беркли, он устроился жить у своего приятеля по тюрьме. Потом перебрался в Сан-Франциско. Познакомился там с хиппи. Быстро понял, что из этих слабых, безвольных людей, отрешившихся от цивилизации, при желании можно вить веревки, и решил стать их вожаком и хозяином. Гостеприимные хиппи, узнав, что он долгие годы провел в тюрьме, жалели его, принимая за невинную жертву, кормили, одевали, угощали наркотиками, научили играть на гитаре и петь. А Мэнсон тем временем вынашивал далеко идущие планы.

В один из дней он объявил своим доверчивым слушателям, что его не случайно зовут Мэнсон — это имя означает «Сын человека». Но Христос тоже назывался «сыном человека», а он в то же время был сыном бога. Это — не простое совпадение, нет, Мэнсон и есть Иисус Христос, но в то же время он сатана. Поэтому у него двойная власть над добром и злом. Следовательно, все должны ему подчиняться и беспрекословно выполнять его волю.

Как ни дика и ни безумна была эта «теория», она нашла своих последователей. Вокруг Мэнсона объединилось «племя», которое начало кочевать по западному побережью США. «Иисус-сатана» вербовал своих поклонников по принципу безграничной и безрассудной личной преданности, причем по преимуществу это были девушки. Он изобрел даже страшный ритуал вступления в «племя»: девушка, решившаяся на это, должна была подвергнуться коллективному изнасилованию. Только после этого ей выдавался «сертификат сатанизма». Впоследствии, когда журналисты в период процесса интервьюировали Мэнсона, он важно сказал им: «Я вдохновлялся Апокалипсисом и песней битлзов «Спасайся, кто может!» — И добавил: — Вы хотите знать мою философию? Хотите знать, откуда она? Я сейчас вам скажу. Я провел большую часть моей жизни в тюрьмах. Моя философия родилась там — под ударами дубинок и сапог, которыми меня топтали».

На сборищах «племени» регулярно устраивались страшные оргии и «дьявольские мессы», где Мэнсон играл на гитаре и пел свои песенки, пока его подчиненные издевались над девушками. Песенки были такие:

— Красивая девушка, красивая девушка! Перестань влачить жалкое существование. Оставь свой мир. Я — это то, что тебе нужно…

Или:

— Я механический человек. Я наилучшим образом делаю то, что могу. Потому что у меня — семья. Я механический ребенок, я игрушка своей матери. Меня посылают позабавиться в саду…

Вдруг Мэнсону показалось, что он сможет сделать неплохую карьеру со своими песнями. Ведь в Голливуде все возможно. Там такие герои, как он, в моде, причем даже самые высокопоставленные деятели не гнушаются общением с людьми его круга. Даже некоторые кинозвезды были связаны с его «племенем», поставлявшим из-под полы наркотики. Познакомившись с музыкантами из ансамбля «Пляжные мальчики», с сыном популярной актрисы Дорис Дэй. с музыкантом Гарри Хинмэном, которого он, по некоторым сведениям, даже вовлек в свое «племя», Мэнсон предложил им ввести его в «высший свет».

Мэнсона стали приглашать на вечеринки, слушали, как он играет и поет, — это выглядело экзотично. Но сниматься в кино ему никто не предлагал и денег никто не платил: песенки были плохие. Тогда Мэнсон решил организовать на «своем» ранчо большой фестиваль, который сразу сделал бы его знаменитостью. На это нужны были немалые средства. Мэнсон потребовал их от Хинмэна — не зря же он принял его в «племя»! А деньги у Хинмэна должны были быть: говорили, что он только что получил наследство. «Ты дашь мне 20 тысяч долларов», — сказал ему Мэнсон. Но тот вдруг заупрямился.