Юрий Жуков - Алекс и другие (полемические заметки о мире насилия)

В книге «Из боя в бой» я уже рассказывал о том, что в последние десятилетия темы насилия, бандитизма, преступности, морального разложения стали главенствующими в американском, да и не только в американском, кинематографе. Киносезоны 1972/73 и 1973/74 прошли под знаком нового расширения на экране уголовной тематики.

Я не имею в виду вульгарный кинематографический «ширпотреб», которым и до этого ретивые прокатчики заваливали мировой кинорынок, — приключения сверхшпиона Джеймса Бонда, этого «агента с правом на убийство», кинороссказни о вампирах, эротоманах и т. п. Нет, речь идет о серьезном кинематографе, преимущественно о фильмах, поставленных представителями среднего и молодого, послевоенного поколения режиссеров, которое уже завоевало себе авторитет.

Французский журнал «Экспресс» писал в этой связи: «Америка боится (!) своего кино. После «Инспектора Гарри», поставленного Доном Сигелем, — фильма, полного преступлений и крови, — на экраны вышла кинокартина «Связь через Францию», снятая Вильямом Фридкиным, посвященная показу грубого насилия и наркомании; за ней — фильм «Соломенные собаки», поставленный Сэмом Пекинпахом, — в нем сплошной террор и садизм. И наконец, взорвались две бомбы, битком набитые насилиями, преступлениями и гнусностью, — «Макбет» Романа Полански, в котором рекой струится кровь, и «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика…»

Скажу сразу же, что эти фильмы, поставленные режиссерами, формальное мастерство которых неоспоримо, имели в Америке феноменальный успех, хотя она и «боялась» их смотреть, как отметил «Экспресс». Вильям Фридкин, например, объявил, что его фильм «Связь через Францию» (речь шла о перевозке наркотиков из Азии в США транзитом через Францию), на съемку которого было затрачено 1 200 000 долларов, дал доход более 20 миллионов долларов. Многомиллионные доходы дали и другие названные здесь фильмы, особенно «Заводной апельсин» Кубрика, речь о котором пойдет в этих заметках: за первые 14 недель проката только в Нью-Йорке, где «Заводной апельсин» шел в восемнадцати кинотеатрах, он собрал более трех миллионов долларов при себестоимости фильма в 1,5 миллиона.

Сейчас, когда пишутся эти строки, по киноэкранам Запада все еще продолжает триумфальное шествие поставленный в начале 70-х годов тридцати двухлетним американским режиссером Фрэнсисом Фордом Коппола по роману писателя Марио Пьюзо фильм «Крестный отец», изображающий пресловутую мафию — международный синдикат преступников, самая мощная ветвь которого орудует в США. Фирма «Парамоунт», финансировавшая съемки фильма, в предвкушении больших доходов не жалела денег. На главные роли «патриарха» мафии Дона Клеоне и его сына и преемника были приглашены талантливые актеры Марлон Брандо и Аль Пачино.

Режиссер Коппола — один из выдающихся постановщиков в современном Голливуде. И вот перед нами потрясающий панегирик насилию и бандитизму. Роман Пьюзо, положенный в основу сценария фильма, разошелся в США тиражом в одиннадцать миллионов экземпляров, а фильм, вышедший на экраны летом 1972 года, уже дал свыше ста миллионов долларов чистого дохода.

Осенью 1972 года американский «Крестный отец» ворвался на экраны Западной Европы. Знамение времени: в Париже, например, дублировать этот фильм на французский язык взялся один из крупнейших кинопостановщиков — Луи Маль, пригласив лучших киноактеров Франции. Они поработали весьма старательно, и в октябре 1972 года, когда фильм был показан одновременно в двенадцати кинотеатрах Парижа, он вызвал сенсацию, а газеты посвятили детищу Пьюзо и Коппола невероятно хвалебные рецензии. «Можно предсказать, что «Крестный отец» займет свое место среди пяти или шести «монументов» кинематографа всех времен и станет навсегда самым кассовым (то есть наиболее доходным. — Ю. Ж.) фильмом», — писал 19 октября 1972 года критик газеты «Комба» Анри Шапье.

Пьюзо и Коппола ярко изобразили быт и нравы мафии, живописуя ее «золотой век», отнесенный ими к 30-м годам. Однако, как справедливо отмечала критика, этот «золотой век» бандитизма длится в США и сейчас. И фильм «Крестный отец», по определению другого известного французского кинокритика — Робера Шазаля, представляет собой «семейную симфонию» неистребимой американской ветви мафии, «где преступление рассматривается, как средство — лучшее, чем прочие, — делать бизнес и устранять конкурентов», причем «насилие и грубость нравов не мешают всем этим господам из «семьи» (синдикат преступников делится на подразделения, именуемые «семьями». — Ю. Ж.) быть добрыми отцами, замечательными мужьями, заботливыми любовниками. Жены ходят исповедоваться в церковь, пока их мужья убивают. Это — очень удобное разделение труда».

Рассказывают, что главари мафии, посмотрев фильм «Крестный отец», были настолько польщены, что выразили желание познакомиться с его постановщиками, и они были им представлены. Пьюзо и Коппола были несколько сконфужены таким развитием событий и заявили, что не ожидали такой шумной славы.

Любопытная и многозначительная деталь: как показал опрос, проведенный журналом «Ньюсуик», нравы в США настолько эволюционировали в опасном направлении, что теперь там почти никого не шокирует показ на экране самых зверских преступлений и эротики, которая все чаще приобретает характер бесстыдной порнографии. «Нравы и обычаи изменились, и фильмы стали более откровенными», — сказал один кинопрокатчик в Детройте. А его коллега в Чикаго высказался еще прямолинейнее: «Показ насилия приемлем. Это то, чего хочет народ».

И вот, к примеру, тот же Сигель, которого мы знаем по его смелым, разоблачительным фильмам как тонкого, глубоко интеллигентного мастера кинематографии, снимает фильм «Инспектор Гарри», в котором показывает, как грубый и беззастенчивый, не останавливающийся ни перед чем полицейский инспектор охотится за маньяком со снайперской винтовкой и попутно сам, без всяких угрызений совести, совершает зверства, — фильм, который, как горько заметил кинокритик парижской газеты «Комба» Рене Кинсон, «дает возможность предвидеть, что мало-помалу мир вернется к закону джунглей, где сильные будут пожирать слабых».

Как бы оправдываясь, Сигель спокойно заявил журналистам: «Если я поднажал на показ зверств, то сделал это потому, что этого требовали продюсеры и прокатчики, а следовательно, публика. Мой предыдущий фильм— «Жертвы» — потерпел провал; публике понравился лишь один кадр: как пилой отпиливали зараженную гангреной ногу Клинта Иствуда. Что же поделаешь?»