Роза Люксембург - Накопление капитала

После того как это условие исполнено, т. е. после того как капиталу обеспечен в виде наемного пролетариата постоянно находящийся в его распоряжении материал для эксплоатации, и механизм эксплоатации регулирован самой системой найма, на сцену выступает новое основное условие накопления капитала: возможность все снова и снова продавать произведенные наемными рабочими товары, чтобы получить обратно в деньгах как собственные затраты капиталистов, так и выжатую из рабочей силы прибавочную стоимость. «Первое условие накопления выполнено, раз капиталисту удалось продать свои товары и снова превратить в капитал большую часть полученных за них денег» («Капитал», т. I, отдел седьмой, Введение). Поэтому, чтобы накопление совершалось как непрерывный процесс, для капитала необходима постоянно возрастающая возможность сбыта товаров. Основное условие эксплоатации капитал, как мы видели, создает себе сам. Первый том «Капитала» Маркса подробно анализировал и описал этот процесс. Но как обстоит дело с возможностями реализации плодов этой эксплоатации с возможностями сбыта? От чего они зависят? Во власти ли капитала и кроется ли в существе самого его механизма производства возможность расширить сбыт соответственно его потребностям, как он приспособляет к своим потребностям количество рабочей силы? Ни в коем случае. Здесь находит свое выражение зависимость капитала от общественных условий. Несмотря на все свои кардинальные отличия от всех других исторических форм производства, капиталистическое производство имеет с ними то общее, что оно в последнем счете, — невзирая на то, что для него субъективно важны лишь интересы прибыли как руководящая цель, — объективно должно удовлетворять материальные потребности общества; указанной субъективной цели оно может достигнуть лишь тем и лиши в том, постольку, поскольку оно служит этой объективной задаче. Капиталистические товары лишь тогда и лишь постольку могут быть проданы и заключающаяся в них прибыль лишь постольку может быть превращена в деньги, поскольку эти товары удовлетворяют общественную потребность. Постоянное расширение капиталистического производства, т. е. постоянное накопление капитала, связано таким образом со столь же постоянным расширением общественных потребностей.

Но что такое общественная потребность? Можно ли ее каким-нибудь образом определить точнее, можно ли ее как-нибудь измерить, или же мы должны довольствоваться здесь лишь неопределенным понятием?

Если посмотреть на дело так, как оно выступает на поверхности хозяйственной жизни в повседневной практике, т. е. с точки зрения отдельного капиталиста, то оно по существу не осязаемо. Капиталист производит и продает машины. Его клиентами являются другие капиталисты, покупающие у него машины с тем, чтобы этим самым снова капиталистически производить другие товары. Первый может тем больше сбыть своих товаров, чем больше последние расширяют свое производство; он может тем больше накоплять, чем больше они накопляют в своих отраслях производства. Здесь «общественной потребностью», с которой связан наш капиталист, была бы потребность других капиталистов, предпосылкой расширения его производства было бы расширение их производства. Другой капиталист производит и продает средства существования для рабочих. Он может тем больше продавать, стало быть, тем больше накоплять, чем больше рабочих занято у других капиталистов (и у него самого) или, другими словами, чем больше другие капиталисты производят и накопляют. Но от чего зависит возможность расширения «другими» их предприятий? Очевидно, опять-таки от того, могут ли «эти» капиталисты, например, производители машин, средств существования, покупать у них их товары в постоянно возрастающем количестве. «Общественной потребностью», от которой зависит накопление капитала, при ближайшем рассмотрении таким образом оказывается как-будто само накопление капитала. Чем больше капитал накопляет, тем больше он накопляет; ближайшее рассмотрение вопроса приводит, повидимому, к этой пустой тавтологии или к головокружительной карусели. Где здесь начало, инициатива импульса, — не видно. Мы явственно вращаемся в кругу, и проблема исчезает у нас под руками. Это на самом деле и происходит, но лишь до тех пор пока мы исследуем вопрос с точки зрения поверхности рынка, т. е. отдельного капитала, этой излюбленной формы вульгарного экономиста [332].

Но вопрос сразу получает определенный вид и строгие очертания, когда мы рассматриваем капиталистическое производство как целое, с точки зрения совокупного капитала, т. е. в последнем счете с единственно решающей и правильной точки зрения. Такова именно точка зрения, которую Маркс впервые систематически развил во втором томе своего «Капитала», но которую он однако положил в основу всей своей теории. Суверенное частное бытие отдельного капитала на деле есть лишь внешняя форма, поверхностное явление хозяйственной жизни, — форма, которую только вульгарные экономисты рассматривают как сущность вещей и единственный источник познания. При всех этих явлениях, выступающих на поверхность, и при всех противоречиях конкуренции, все же несомненен тот факт, что все отдельные капиталы образуют одно общественное целое, что над их бытием и движением господствуют общие общественные законы, которые через постоянные отклонения лишь в результате отсутствия планомерности и анархии современной системы осуществляются за спиной отдельных капиталистов и помимо их сознания.

Если мы рассмотрим капиталистическое производство как целое, то общественная потребность тотчас же становится осязаемой величиной, распадающейся на осязаемые части.

Представим себе, что все производимые в капиталистическом обществе товары ежегодно складываются на одном месте, в одну большую кучу, чтобы, как совокупная масса, быть использованной обществом. Мы тогда сразу же увидим, что вся эта товарная масса ясно распадается на несколько больших частей разного рода и разного назначения.

При всякой общественной форме и во все времена производство так или иначе должно было заботиться о двух вещах. Во-первых, оно должно было, плохо ли, хорошо ли, кормить общество, одевать его и удовлетворять материальными вещами прочие его культурные потребности, т. е. оно, коротко говоря, должно было доставлять населению всех слоев и возрастов средства существования в самом широком смысле слова. Во-вторых, всякая форма производства должна была, — для того, чтобы сделать возможным дальнейшее существование общества, следовательно, его дальнейший труд, — всегда производить новые средства производства для возобновления использованных; она должна была производить сырье, орудия, рабочие помещения и т. д. Без удовлетворения обеих этих элементарнейших потребностей всякого человеческого общества культурное развитие и прогресс были бы невозможны. И с этими элементарными требованиями должно считаться и капиталистическое производство, несмотря на всю его анархию и независимо от интересов прибыли.