Сергей Кара-Мурза - Кризисное обществоведение. Часть 2

Этим объясняют, например, провал социологических опросов и прогнозов перед выборами 1993 года. Обнаружилось такое отчуждение от власти и «ее социологических служб», что выяснить установки респондентов оказалось невозможным — «народ безмолвствовал». Видный социолог Б.А. Грушин отметил, что «острое недоверие масс к власти, нежелание иметь любые контакты с правительством и факт, что опросы идентифицировались с властью, объясняет, почему многие россияне… не хотят быть искренними с интервьюерами».

Например, в последние два года в Москве подрывом легитимности «режима Путина» занимается «исторический блок», в котором национал-большевик Лимонов обнимается с антикоммунистом Каспаровым, а соратник Ельцина Немцов — с лидером Авангарда красной молодежи Удальцовым.

Надо учесть, что объективно существующая социальная ситуация воспринимается как зло и вызывает недовольство (вплоть до невыносимого) лишь после того, как человек испытает достаточно сильное общественное воздействие, которое и убедит его в том, что перед ним — зло. Американский социолог Дж. Александер пишет: «Для того, чтобы травматическое событие обрело статус зла, необходимо его становление злом… Холокост никогда не был бы обнаружен, если бы не победа союзных армий над фашизмом». Недовольство социальным порядком — не биологическая реакция нашего организма, а продукт культуры, и мы видим, как быстро могут меняться отношения к общественным явлениям в зависимости от работы «агентов влияния» (в широком смысле слова).

Ритуалы выборов, ведущие к насилию, вовсе не являются извращением принципов демократии. Антропологи считают, что это и есть действительная суть западной демократии, скорректированная реальностью государств переходного типа (это иногда называют «парадоксом Уайнера», смысл которого состоит в том, что именно демократические процедуры, а не их искажение, и порождают насилие). Такой и была технология западной демократии, в чистом виде представленная Французской революцией. От нее ушел сам Запад, но под его давлением ее вынуждены применять зависимые от него страны.

С. Тамбиа пишет: «Французская революция сделала толпу непреходящей политической силой, поскольку взятие Бастилии стало стереотипным образом политики толпы. С этого момента политические доктрины демократии должны были говорить непосредственно о народе, за или против него, а правительства были вынуждены разрабатывать способы управления воинствующей толпой, символизирующей власть народа, и им, как и интеллигенции, предстояло усвоить эту идею в качестве центральной темы социальных и политических теорий» [135, с. 231].

Оговорка «всеобщий» патернализм бессодержательна, поскольку речь идет о принципе, который по определению может быть только всеобщим («для всех членов семьи»), но «включается», когда человеку требуется отеческая забота государства.

Вне Запада так было и раньше: о торговле хлебом в империи Чингис-хана можно прочитать у Марко Поло. Уроки XIV века для нас и сегодня актуальны.

В эпоху «дикого капитализма» была попытка отказаться от патернализма и превратить голод в средство господства, но сравнительно быстро оказалось, что это невыгодно: борьба с бедными обходится дороже.

С 2000 по 2004 год группы, заинтересованные в таком «передовом опыте», обращались за помощью ИАЭ из следующих стран: из Албании, Косово, Молдавии, Сербии, Словакии, Кипра, Грузии, Украины, Белоруссии, Азербайджана, Ирана, Афганистана, ОАЭ, Ирака, Ливана и оккупированных территорий Палестины, Вьетнама, Китая, Тибета, Шри Ланки, Малайзии, Кашмира, Гаити, Венесуэлы, Колумбии, Боливии, Кубы, Мексики, Анголы, Эфиопии, Эритреи, Того, Кении и Зимбабве.

Были представлены даже полетные документы, которые доказывали участие властей США в организации этих провокационных полетов над Гаваной и множественный характер этих провокаций. Раздобыть эти документы в ведомстве Флориды стоило пяти молодым кубинцам пожизненного заключения в США.

Военный коммунизм как особый уклад хозяйства не имеет ничего общего ни с коммунистическим учением, ни тем более с марксизмом. Сами слова «военный коммунизм» означают, что в период тяжелой разрухи общество ( социум ) обращается в общинy ( коммуну ) — как воины. Это происходит, когда спад производства достигает такого критического уровня, что главным для выживания общества становится распределение того, что имеется в наличии. В условиях острой нехватки жизненных ресурсов при определении через свободный рынок их цены подскочили бы так высоко, что самые необходимые продукты стали бы недоступны для большой части населения. Поэтому вводится нерыночное уравнительное распределение.

Вот пример местного законотворчества, которое действовало до принятия в июле 1918 года первой Конституции РСФСР: Елецкий Совет Народных Комиссаров 25 мая 1918 года постановил «передать всю полноту революционной власти двум народным диктаторам, Ивану Горшкову и Михаилу Бутову, которым отныне вверяется распоряжение жизнью, смертью .и достоянием граждан» («Советская газета». Елец, 28.05 1918, № 10).

Для сравнения: в 1905 году в тюрьмах России находилось 719 тыс. заключенных, а в 1906 году — 980 тыс.

Уже в 1985 году при разработке проекта антиалкогольной кампании поражало необъяснимое нежелание политического руководства обсудить и учесть опыт программы 1920-х годов. На предложение построить «карту» современных исследований этой проблемы в мировой науке (что было вполне по силам) и обеспечить эту разработку надежным рациональным знанием был дан дружеский совет «держаться от этого проекта подальше». Научное обеспечение подобным проектам стало мешать.

Число ссылок на источники сокращено. Они отобраны по таким признакам: чтобы не дать оснований для обиды или ярости важных персон; чтобы указать источник, который может быть сам по себе полезен читателю; чтобы выделить события или заявления, которые сохраняют свою важность.