Эдвард Люттвак - Переворот

Люттвак указывает на тот факт, что лишь немногие страны имеют достаточно активные политические стратегии и бюрократические структуры, ориентированные на ведение геоэкономических войн. И далеко не всегда это крупные индустриальные страны, в некоторых случаях маленькие, но активные государства создают в своих пределах подходящие условия: повышая уровень образования, оказывая поддержку инновациям, создавая организационную, финансовую и правовую инфраструктуру. Но в любом случае качество бюрократии имеет очень большую роль. Каждая геоэкономически активная страна имела свою историю и свою схему выращивания бюрократии, способной к ведению геоэкономических битв.

Как уже упоминалось выше, Соединенные Штаты в период Второй мировой войны смогли использовать опыт своего национального бизнеса, преуспевшего в «научной организации производства [155] Опыт научной организации производства на фабриках Форда; научные изыскания и попытки их внедрения на практике, производившиеся Тейлором, и др. », для разработки «методов научного ведения войны», в котором уже преуспели американские и английские военные. И все эти навыки в годы «холодной войны» были успешно конвертированы в «методы бесконтактного ведения войны» в условиях, когда невозможно вступление в открытые боевые столкновения с противником, поскольку тот обладает ядерным оружием. На разработку оружия и методов ведения «холодной войны» Америка потратила слишком большие объемы бюджетных средств для того, чтобы по ее окончаний выбросить все эти технологии в утиль. Скорее всего, американской элитой делалось все возможное для их конвертации в новые средства, для защиты национальных интересов в изменившихся условиях — в ситуации, когда в логике организации международных отношений произошел сдвиг: от геополитики к геоэкономике.

Америка — это либеральная страна, поэтому проблему привлечения профессиональных кадров в области решения геоэкономических задач она решает путем создания получастных-полугосударственных научно-исследовательских или общественных структур, наделенных особым статусом (think tanks и др.). Работники этих структур могут быть более или менее связаны с государственными службами: при определенных обстоятельствах они переходят на государственную службу или наоборот — уходят с государственной службы на работу в эти особые структуры. Специалисты, с одной стороны, могут привлекаться для работы в государственных органах на временной основе для ведения какого-либо локального проекта; с другой стороны — могут уходить с государственной службы, завоевав необходимый авторитет, накопив связи и полезный опыт, в получастные структуры на руководящие должности. Таким образом, поддерживается постоянная связь чиновников с научными, экспертными и профессиональными сообществами, а поэтому у властных элит имеются ресурсы для мобилизации профессиональных команд при решении сложных задач, в том числе и задач по проведению геоэкономических «военных операций».

В сравнении с США Франция — это социалистическая страна, поэтому кадровые вопросы в ней решаются на высшем государственном уровне. Во Франции существует особая система подготовки представителей будущей государственной элиты. Есть специальные школы, производится многоуровневая селекция наиболее подходящих кандидатов. Кроме того, у Франции имеется практика «выращивания национальных чемпионов»: в каждой значимой для страны сфере бизнеса или экономики французская бюрократия старается вырастить сильную компанию, способную выдерживать конкуренцию на международной арене. Традиционно в ряды высших чинов французской бюрократии и на высокие посты в престижных компаниях стараются попасть выходцы из дворянских семей, которым при этом приходится конкурировать как с представителями богатых семей французского бизнеса, так и с талантливыми и амбициозными молодыми людьми из обычных семей, окончившими престижные вузы (Les Grandes Ecoles) и особые школы подготовки национальной бюрократии (Национальная школа администрации: «ЕНА»).

В России каких-либо понятных и продуманных механизмов попадания талантливых и амбициозных людей в среду властных элит не наблюдается. В том числе и для тех, из кого могла бы вырасти геоэкономически активная бюрократия. Несмотря на то, что, так же как и в западных странах, военная и традиционная дипломатическая карьеры уже не являются путем, по которому можно пройти в ряды национальных элит, в России не появилось новых сфер для реализации этих амбиций. В нашей стране еще не сформировалось практики, предназначенной для отстаивания ее геоэкономических интересов. В России не создано новых путей и «социальных лифтов» для попадания во властные элиты и на высокие посты в бюрократической системе новых людей, обладающих новыми типами профессионализма. По этим причинам даже в том случае, если у российских властных элит вдруг появятся свои геоэкономические цели, и они захотят всерьез играть в геополитические игры, им будет трудно найти исполнителей для реализации своих замыслов. Наверное, именно поэтому, рассуждая о геоэкономически активных странах, Люттвак упоминает о Великобритании, Соединенных Штатах, Франции, Китае и даже об Израиле, но не о России.

«Территориальная зависимость» государств и их врожденная склонность к войне

Уже более тридцати лет ведутся рассуждения о том, что бизнес давно вышел за пределы отдельных государств, о появлении транснациональных корпораций, акциями которых может владеть представитель любой страны, а топ-менеджеры, работающие в таких компаниях, могут являться представителями самых разных национальностей и иметь любое гражданство. Говорится также об армии предельно мобильных профессионалов, которые могут без особых проблем перемещаться по всему миру и работать в любой стране и в любой компании. Вроде бы, звучат призывы от правительств самых разных, в первую очередь — развитых стран о ценностях глобализации и снятия национальных преград для развития бизнеса и международной торговли. Казалось бы, все эти заявления находят себе подтверждения на практике и в реальной жизни. Тем не менее глобализация (в том виде, в котором она обсуждается на страницах книг, в СМИ и в политических дискурсах) — это всего лишь иллюзия. Государства по принципу, по своей природе — образования территориальные, именно привязка к конкретной территории, населенной конкретными людьми, дает им право на существование и обеспечивает их легитимность. Потеряв контроль над своей территорией и своими границами, государства перестали бы существовать, а они этого не хотят, и у них есть возможности бороться за свое существование [156] «Мы видим то, что происходит во взаимоотношениях между государствами и блоками государств, и в этой сфере вряд ли могло сложиться другое положение дел. Государства являются пространственными (территориальными) образованиями по своей природе, они ревностно следят за соблюдением установленных границ и борются за утверждение эксклюзивного контроля над тем, что происходит внутри их территории. Кроме того, государства стремятся добиться для себя определенных преимуществ на международной арене за счет своих соседей, и они будут искать для этого другие способы, если нельзя применять военную силу». Edward Luttwak. From Geopolitics to Geo-economics: Logic of Conflict, Grammar of Commerce. .