Газета Своими Именами (запрещенная Дуэль) - Газета Своими Именами №5 от 29.01.2013

К несчастью для страны – и к облегчению жизни современных историков – на поле боя был ещё и противник. Немецких документов лета 41-го года сохранилось очень много, и в последние годы они постепенно становятся доступны российскому читателю. Из немецких документов со всей определённостью следует, что двухдневное (24–25 июня) сражение в районе Кузница, Сокулка, Индура в реальности было и какие-то советские танки упорно атаковали позиции 256 и 162-й пехотных дивизий вермахта (в Журнале боевых действий 20-го армейского корпуса вермахта читаем: «12 мощных танковых атак противника с юго-западного и юго-восточного направлений остановили наступление дивизии») . Все в Новую Мышь не убежали... Сохранился и исключительно ценный для нашей темы документ: отчёт о допросе захваченного в плен командира 4-й танковой дивизии генерал-майора Потатурчева (опубликован в «ВИЖ», №8 за 2011 год).

Пленный весьма охотно давал показания, чем немало удивил самих допрашивающих ( «На просьбу вкратце описать основные принципы использования русских танковых войск он попросил лист бумаги и нарисовал приложенную схему... Со своеобразной гордостью и чувством удовлетворенности экзаменуемого на экзамене по тактике он после завершения рисунка откинулся назад на стуле... Примечательно, что он охотно даёт данные о своей дивизии, её структуре и боевом применении, о тактических основах действий русских танковых сил. Ему, по-видимому, совершенно не приходит в голову, что тем самым он – с нашей точки зрения – нарушает священнейший долг офицера. У него отсутствует сознание национальной чести и долга, которое является у нас само собой разумеющимся...» ).

Я привел эту пространную цитату вовсе не для того, чтобы «кинуть камень» в погибшего генерала – за свои прегрешения Потатурчев расплатился полной мерой, не дай бог такого никому (умер во время следствия в тюрьме НКВД). Важно другое: пленный вовсе не пытался изобразить себя перед немцами эдаким «рыцарем без страха и упрёка», и если бы он вместе со своим штабом уже 23 июня рванул на восток, то и стесняться рассказывать про это едва ли бы стал. Однако на схеме дислокации и боевых действий дивизии, собственноручно нарисованной Потатурчевым для немцев, вполне отчётливо видны даты: 22 июня дивизия у Белостока, 23-го штаб укрылся в лесу между Белосток и Грудек, 24 и 25 июня 4-я тд атакует в полосе Индура, Кузница, имея на левом фланге 7-ю тд; отход за р. Свислочь и далее на Волковыск датирован на схеме 26 и 27 июня. В целом всё совпадает с описанием событий в докладе командира 7-й тд генерала Борзилова.

Тут, правда, возникает интересный вопрос: а откуда сам Потатурчев узнал то, что рассказал и нарисовал немцам?

Командный пункт дивизии находился в дремучем лесу (Супрасльская пуща) западнее Гродека, это изображено на схеме и прямым текстом подтверждается протоколом допроса ( «КП находился у Гродека» ). От места расположения штаба до поля боя – более 40 километров, до слуха командира не доносилась даже отдалённая канонада. «Относительно схемы подчинения и передачи приказов он не смог дать чётких показаний... Связь осуществлялась с помощью бронеавтомобилей. Радиосвязь не использовалась, чтобы исключить подслушивание и пеленгацию со стороны немцев» . Командование дивизии замаскировалось от пеленгации столь тщательно, что Потатурчев даже не знал о том, что вечером 25 июня мехкорпус получил приказ на отход к рубежу реки Щара ( «У него был строжайший приказ не отступать. Вследствие обхода и окружения двигавшимися из Гродно на Волковыск немецкими войсками дивизия вынуждена была отступать и в ходе сражения в районе Белостока была рассеяна и полностью разгромлена. 30.06 он вместе с несколькими солдатами и офицерами покинул уже не существовавшее соединение» ).

Стоит обратить внимание ещё на один момент. «На вопрос о том, насколько успешными были действия немецкой авиации против танков, он ответил, что во время её удара по колонне из 16 танков ни один не получил повреждений. Прямых попаданий бомб не было, а осколки не оказали никакого воздействия» . Технически всё верно, но на предыдущей странице Потатурчев заявляет, что «уже в первые дни части его дивизии оказались разгромлены германскими военно-воздушными силами» . Так что же было на самом деле?

На мой взгляд, имеющиеся обрывки документальной информации позволяют реконструировать события следующим образом. 22 июня 1941 года началась война. Через пару дней 4-я танковая дивизия – так же, как и весь 6-й мехкорпус в целом, – превратилась в добровольческое соединение. Каждый по своей воле делал то, что хотел; всякое централизованное управление пропало вовсе (в скобках заметим, что пресловутые немецкие диверсанты, «перерезавшие все провода», к этой потере управления прямого отношения не имели – в мехкорпусе числилось пять радиостанций РСБ – дальность связи до 200 км, 46 радиостанций 5АК – дальность связи до 50 км и 51 «батальонная» рация 6ПК и РБ; как всё это богатство использовалось – см. выше).

4-я танковая распалась на три, точнее говоря, даже четыре не связанные друг с другом группы. Первую составили командование и штаб, замаскировавшиеся в глухом лесу, отключившие радиосвязь и обменивавшиеся со своими подчинёнными записками, передаваемыми посыльными на бронеавтомобилях. Вторая группа с отчаянным упорством, без должной координации действий, без связи и взаимодействия с собственной артиллерией и пехотой атаковала немцев у Кузницы. Третья без долгих колебаний ломанулась на восток и уже вечером 24 июня успешно добралась до Барановичей. А четвертую составили экипажи бесчисленных танков, бронеавтомобилей, мотоциклов, автомобилей, заваливших брошенной техникой всю дорогу от Волковыска до Слонима (на сей счёт есть великое множество документальных, мемуарных и фотографических свидетельств).

Самый главный и самый сложный вопрос: кого было сколько? Тут, наконец, пора уже напомнить читателю, что такое 4-я танковая дивизия в цифрах. Среди шести десятков танковых дивизий Красной Армии было только три, получившие тяжелые танки КВ в полной штатной численности (63 единицы); одной из этих дивизий была 4-я танковая. С количеством новейших Т-34 определиться сложнее: на начало июня их было по меньшей мере 88 единиц; затем, в период с 1 по 22 июня в Белосток для 6-го мехкорпуса с заводов отгружено еще 114 танков Т-34, как они были распределены между дивизиями корпуса (4-й и 7-й) – точно неизвестно. Некоторые авторы пишут про наличие в 4-й тд до 160 «тридцатьчетверок», арифметическая же разница между общим числом танков Т-34 в 6-м мехкорпусе (322 единицы) и названном в докладе Борзилова количеством танков Т-34 в 7-й тд (150 единиц) равна 172; если последняя цифра соответствует реальности, то 4-я танковая оказывается абсолютным «рекордсменом» по числу танков новых типов (235 Т-34 и КВ) во всей Красной Армии.