Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 12 (23 января 2013)

Кавани утверждает, что отсмотрела километры хроники, снятой немцами на территории СССР… Почему она не захотела заметить того, что заметили и от чего содрогнулись фашисты, — поразительный героизм советских воинов, которые, сталкиваясь с ужасами войны, не превращались в зверей, а в массовом порядке осуществляли эту самую самотрансцендентацию, выход за пределы собственных возможностей, взмывание вверх? Потому что это опрокидывало ее концепцию? Или потому, что она была увлечена другой задачей — показать в очередном документальном фильме, снятом вслед за фильмом о фашизме, как Сталин мучил людей, реализуя свои садистские влечения?

Фильм Кавани «Шкура» завершается отвратительными кадрами. Восторженный итальянец, заискивающе мечущийся перед входящими в Рим победителями — Пятой американской армией, — сделав неосторожный шаг, оказывается под гусеницей американского танка. Кавани показывает расплющенную в лепешку человеческую плоть долго, смакуя натуралистические подробности.

Но человеку дано, в том числе, на пороге смерти, самому принять решение, кто он, — говорит Франкл. Он может стать комком раздавленной плоти. А может даже раздавленную плоть — претворить.

В рассказе Андрея Платонова «Одухотворенные люди» описана ситуация, многократно имевшая место в реальной жизни, — бой, в котором краснофлотцы, защитники Севастополя, прикрепляют к своим телам гранаты и ложатся один за другим под гусеницы немецких танков, превращаясь «в огонь и свет взрыва» . Наступление фашистов захлебывается. Танки уходят, потому что «они (немцы) могли биться с любым, даже самым страшным противником. Но боя со всемогущими людьми, взрывающими самих себя, чтобы погубить своего врага, они принять не умели».

Позиция Кавани (назовем ее условно «жить по Фрейду»): обстоятельства могут расчеловечить человека, превратив в зверя, или раздавить, превратив в «шкуру». Человек — заложник «раскаленного хаоса».

Позиция советского человека (назовем ее условно «жить по Франклу»): ужасные обстоятельства не расчеловечивают человека, связанного со смыслом. Пока нить смысла натянута, человек способен карабкаться по ней вверх и многое выдержать.

Чтобы разрушить СССР, нужно было перерезать эту вертикальную нить, «обесточив» советских людей, лишив их энергии. Над этим и трудились в течение многих лет специалисты информационно-психологических войн, возбуждая в советском человеке «влечения» к потреблению, к всевозможным шкурным радостям, переориентируя его на пренебрежительное отношение к труду, на ироничное отношение к справедливости и жертвенности. А также убеждая его (именно этим занимались Кавани и К о), что никакой вертикали нет в помине.

Но перерезать вертикаль показалось мало. Тогда на помощь призвали «машину зла» — разодрали «тоненькую яблочную кожуру» культурных запретов, и сквозь образовавшиеся разрывы в наш мир пришло то, чему лучше бы оставаться под спудом.

О том, какие это имело последствия, — в следующей статье.

Можно бесконечно перечислять преимущества традиционной российской армии и говорить о русском особом пути. И все это будет справедливо. Но чем русская армия должна была ответить на вызовы современности?

Юрий Бардахчиев

В прошлой статье, рассказывая о реформе Милютина, мы отметили, что ее результатом было полное изменение подхода к формированию русской армии — вместо рекрутского набора была введена всеобщая воинская повинность.

Мы обсудили также одну почему-то почти не обсуждаемую проблему: а так ли уж плох рекрутский набор? И так ли уж хороша всеобщая воинская повинность?

Ведь сейчас, столетия спустя, вновь говорят о профессиональной армии. А профессиональная армия — это, по сути, возврат к рекрутскому набору, но, конечно же, в новом качестве. Так надо ли было от рекрутского набора отказываться? Мы в прошлой статье уже начали рассказывать читателю, что эту проблему обсуждали современники реформ Милютина. Что в каком-то смысле она была для них очевидной. Или, точнее, очевидно было то, что у рекрутского набора есть далеко не только недостатки.

Повествуя читателю о том, как именно это обсуждалось тогда, мы познакомили его с высказыванием известного военного историка той эпохи Антона Керсновского, утверждавшего, что новый, массовый, милютинский способ набора военнослужащих неизбежно приводит к бюрократизации военного управления и потере того воинского духа, которым когда-то славилась русская армия.

Но так считал отнюдь не только Антон Керсновский. И это мы уже тоже начали обсуждать в предыдущей статье. Мы оговорили, что критиками реформы Милютина были умнейшие, образованные и высокопрофессиональные военные той эпохи, боевые генералы А. Барятинский, Р. Фадеев, М. Черняев и многие другие. Именно они считали реформу Милютина катастрофической и противопоставляли «милютинской» армии прежнюю, петровско-суворовскую.

Приведем их аргументы чуть более развернуто. И отказавшись от привычного шельмования чудовищной, крепостнической, рекрутской армии, укажем на преимущества этой армии, которые замалчивают. А преимущества эти таковы.

Для солдат-рекрутов, из которых состояла прежняя армия, военная служба была фактически пожизненной профессией. Они были замкнутым военным сословием — со своими традициями, воспитанием, кодексом чести, спайкой и, между прочим, о чем сейчас говорят достаточно редко, достаточно высокими для той общественной организации социальными льготами.

Так, отдавая сына в рекруты, крестьянин и его семья освобождались от крепостной зависимости, да и солдатские дети становились свободными. Они имели шанс получить образование и выйти в люди. Сам рекрут при хорошей службе мог получить офицерский чин и даже дворянство.

При этом, служа долгое время и приобретая боевой опыт, солдат становился профессионалом военного дела, а между ним и его командирами возникали подлинно человеческие (несмотря на социальное неравенство) отношения. В войнах того времени такая армия была непобедима.

Критики новой милютинской армии доказывали свою правоту не только словами, но и ссылками на негативный милютинский военный опыт. Ведь именно милютинская армия проиграла русско-японскую войну 1904–1905 гг… — войну со слабым (сравнительно с мощью, территорией, ресурсами России) противником.

Противники милютинского подхода справедливо утверждали, что новая массовая армия потому-то и проиграла войну, что отошла от петровско-суворовских традиций. Она состояла из плохо овладевших военным делом солдат, недоучившихся унтер-офицеров и полностью оторванных от общей «серой массы» дворян-командиров, то есть отражала наиболее слабые черты тогдашнего общества.