Вадим Роговин - 1937

В книге «Ненаписанные романы» писатель Юлиан Семенов рассказывал о своём разговоре с Л. Брик, которая вспоминала: «Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде… И всё это время я — чем дальше, тем больше — замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели там допоздна. Может быть, они действительно хотели свалить тирана?» [1101] Семенов Ю. Ненаписанные романы. М., 1990. С. 183.

В связи с этим сообщением Ю. Семенов впервые в советской печати обнародовал версию, согласно которой чекисты, получившие сталинское задание найти в архивах царской полиции документы, компрометирующие дореволюционное прошлое жертв готовившихся показательных процессов, неожиданно обнаружили документальные свидетельства о деятельности Сталина как агента-провокатора царской охранки. После того, как они сообщили об этом своим единомышленникам-военным, последние «начали готовить переворот, чтобы спасти страну от тирана: основания к свержению Сталина были абсолютны» [1102] Там же. С. 182. .

По-видимому, эту версию писатель почерпнул из статьи Орлова в «Лайфе», с которой он мог познакомиться только за границей, так как номер с этой статьёй был изъят из спецхранов всех московских библиотек, выписывавших данный журнал [1103] Октябрь. 1994. № 3. С. 167. (Сам этот факт говорит о серьёзной обеспокоенности советского руководства разоблачениями Орлова).

Орлов открывал статью рассказом о своей встрече осенью 1937 года в Париже с шурином Сталина Павлом Аллилуевым, прибывшим туда в официальную командировку. По словам Орлова, Аллилуев выглядел глубоко подавленным. Состоявшийся между ними разговор «вращался вокруг ужасной картины кровавых чисток, происходивших тогда в Советском Союзе». Когда Орлов задал вопрос о подоплеке дела Тухачевского, Аллилуев ответил: «Александр, никогда не пытайся разузнать что-либо об этом деле. Знать о нём — это словно вдохнуть отравленный газ» [1104] Life. 1956. Vol. 40. № 17. P. 34. . Спустя год П. С. Аллилуев погиб внезапной и таинственной смертью.

Вслед за этим Орлов сообщал: Аллилуев не подозревал, что он, Орлов, был единственным человеком, находившимся вне пределов СССР, которому были известны события, побудившие Сталина к чистке Красной Армии. К этому Орлов добавлял, что теперь он впервые излагает эти события, включая «самый сенсационный и, конечно же, тщательнейше охраняемый секрет в чудовищной карьере Иосифа Джугашвили… Эта тайна завладела умом Сталина и влекла смерть любого, кого он подозревал в проникновении в неё… Я утверждаю это, ибо знаю из абсолютно безупречного и надёжного источника, что дело маршала Тухачевского было связано с одним из самых ужасных секретов Сталина , который, будучи раскрыт, бросит свет на многие его поступки, кажущиеся столь непостижимыми» [1105] Ibid. .

«Надёжным источником», по словам Орлова, был его двоюродный брат З. Б. Кацнельсон, занимавший в 1937 году пост заместителя наркома внутренних дел Украины [1106] С целью повысить доверие к этому «источнику» Орлов явно преувеличивал политическую роль Кацнельсона, утверждая, что тот был членом ЦК ВКП(б) (каковым Кацнельсон никогда не являлся) и еженедельно встречался со Сталиным. . Кацнельсон был не только близким родственником Орлова, но и его давним другом, питавшим к нему глубокое доверие. Этим Орлов объяснял тайные признания, которые Кацнельсон сделал при их встрече в феврале 1937 года в парижской клинике, где Орлов находился на лечении после полученной в Испании травмы при автомобильной аварии (официальной целью приезда Кацнельсона в Париж было, как указывал Орлов, свидание с двумя находившимися там агентами НКВД).

В передаче Орлова, рассказ Кацнельсона о заговоре против Сталина открывался освещением предыстории этого заговора и мотивов, побудивших генералов вступить на столь рискованный путь.

Во время подготовки первого показательного процесса Сталин заявил Ягоде: «Было бы полезно, если бы НКВД сумел показать, что некоторые из подсудимых были агентами царской охранки» [1107] Life. 1956. Vol. 40. № 17. P. 35—36. (служба революционеров в охранке считалась в СССР самым позорным преступлением).

Ягода поручил офицеру НКВД Штейну отыскать в полицейских архивах документы, компрометирующие старых большевиков, которых предполагалось вывести на процесс. Таких документов Штейн не сумел найти, но зато он неожиданно обнаружил документы заместителя директора департамента царской полиции Виссарионова, среди которых находились собственноручные донесения Сталина, неопровержимо свидетельствовавшие о его многолетней работе на охранку.

Понимая, какая судьба ожидает его в случае передачи этих документов Ягоде, Штейн скрыл их от последнего. Он направился в Киев, чтобы ознакомить с этими документами своего друга, наркома внутренних дел Балицкого. Балицкий и Кацнельсон провели тщательную экспертизу документов, которая не оставила ни малейших сомнений в их подлинности. Об этих документах они сообщили лицам, пользовавшимся их безусловным доверием: Якиру и Косиору. Якир в свою очередь передал это сообщение Тухачевскому, «чья личная неприязнь к Сталину была хорошо известна» [1108] Ibid. P. 36—37. . Среди лиц, посвящённых в эту тайну, Кацнельсон назвал также Гамарника и Корка.

«Внезапное осознание того, что тиран и убийца, ответственный за накопившийся ужас, был даже не подлинным революционером, а самозванцем, креатурой ненавистной охранки, побудило заговорщиков к действию. Они решились поставить на карту свои жизни ради избавления своей страны от вознесённого на трон агента-провокатора» [1109] Ibid. P. 37. .

Лица, замыслившие заговор, не могли не понимать, что только насильственным устранением Сталина можно было приостановить кошмар кровавых чисток, грозивших поглотить всё большее число партийных и военных руководителей. Только таким путём Тухачевский, Якир и их сподвижники могли отвести меч, неумолимо нависавший и над ними самими.

Как сообщил Орлову Кацнельсон, генералы находились ещё на стадии «собирания сил» и не выработали окончательного и твёрдого плана переворота. Тухачевский склонялся к следующей схеме действий. Он собирался убедить Сталина и Ворошилова собрать высших военачальников для обсуждения насущных проблем обороны страны. На этом совещании заговорщики должны были арестовать Сталина, в то время как два специально отобранных полка Красной Армии перекрыли бы подступы к Кремлю, чтобы заблокировать возможное продвижение войск НКВД, подчинявшихся исключительно Сталину — Ежову [1110] Примерно по такой схеме развивались события во время ареста Берии в 1953 году. .