Вадим Роговин - Конец означает начало

Особенно фальшивой и казуистической выглядела та часть речи Молотова, в которой говорилось о судьбе щедро разрекламированного, но так ничем себя и не проявившего «правительства» Куусинена. «Через шведское правительство мы узнали,— говорил Молотов,— что финляндское правительство хотело бы знать о наших условиях, на которых можно кончить войну. Раньше, чем решить этот вопрос, мы обратились к Народному правительству Финляндии, чтобы узнать его мнение по этому вопросу. Народное правительство высказалось за то, чтобы в целях предотвращения кровопролития и облегчения положения финского народа, следовало бы пойти навстречу предложению об окончании войны. Тогда нами были выдвинуты условия, которые вскоре были приняты финляндским правительством… В связи с этим встал вопрос о самороспуске Народного правительства, что им и было осуществлено… Таким образом, цель, поставленная нами, достигнута, и мы можем выразить полное удовлетворение договором с Финляндией».

В своём докладе Молотов не преминул указать и на то, что «у англо-французских правящих кругов сорвались расчёты насчёт использования нашей страны в войне против Германии. Они хотят навязать нам… политику вражды и войны с Германией, политику, которая дала бы им возможность использовать СССР в империалистических целях. Пора бы этим господам понять, что Советский Союз не был и никогда не будет орудием чужой политики» [424] Правда. 1940. 30 марта. .

По иному итоги советско-финской войны расценивались на пленуме ЦК ВКП(б), состоявшемся 26—28 марта 1940 года. Здесь был заслушан доклад Ворошилова «Уроки войны с Финляндией». Незадачливый нарком вынужден был признать, что ни он сам, ни Генштаб, ни командование Ленинградского военного округа в начале войны совершенно не представляли связанных с ней особенностей и трудностей. Они не располагали сколько-нибудь точными данными о силах и средствах противника, качестве его войск и вооружения и о действительном состоянии укреплённого района. Многие лица начсостава, не будучи уверенными в своих силах, а часто просто растерявшись, оказались неспособными наводить в своих частях порядок и воинскую дисциплину [425] Новая и новейшая история. 1993. № 4. С. 104, 109, 111. .

Вина за позорные провалы в войне была возложена на высших командиров и начальников штабов, многие из которых были отстранены от должности.

В прениях по докладу Сталин заявил, что «наш рядовой состав является прекрасным материалом, а вот командный состав оказался не совсем на высоте положения. Были тряпки, шляпы. Задача заключается в том, чтобы улучшить командный состав, и тогда наша армия будет самой лучшей армией в мире» [426] Источник. 1997. № 5. С. 110. . (Поскольку речь Сталина, как и другие выступления в прениях по докладу Ворошилова, не была включена в стенограмму пленума, я привожу эту цитату по дневниковым записям члена ЦК ВКП(б) В. А. Малышева.— В. Р. )

Итоги советско-финской войны вызвали возмущение финского народа и побудили в дальнейшем Финляндию к сотрудничеству с Германией в войне против СССР. «Финны пошли на это,— писал Хрущёв в своих мемуарах,— потому что были озлоблены и хотели вернуть потерянное ими путём войны вместе с Германией против Советского Союза» [427] Вопросы истории. 1990. № 7. С. 104. . В этом же, как мы увидим далее, крылись и причины превращения Румынии в союзника Германии.

Марксистская оценка советско-финляндской войны в контексте всей внешней политики СССР на рубеже 40-х годов была дана А. Туоминеном, секретарём ЦК Компартии Финляндии, членом ИККИ и кандидатом в члены Президиума ИККИ. Отказавшись в ноябре 1939 года выполнить директиву Москвы о вхождении в марионеточное «Народное правительство», Туоминен 4 апреля 1940 года обратился к Димитрову и ИККИ с письмом, в котором обвинял Коминтерн и советских руководителей в преступлениях против финского и других народов. «Я уже давно отношусь критически к политике Коминтерна,— писал Туоминен,— особенно к тому, что его руководство, как покорный, безвольный слуга, одобряло даже такие внутри- и внешнеполитические мероприятия вождей Советского Союза, которые противоречили первоначальной программе Коминтерна и интересам международного пролетариата. Выражением этого моего критического отношения было до сих пор стремление постепенно отойти в сторону от политической деятельности… Но последние события, особенно преступное наступление Советского Союза на Финляндию и совершённые в связи с этим несправедливости и жестокости, которым и вы, руководители Коминтерна, уже спешили дать своё одобрение, заставляют меня во имя справедливости и правды отказаться от молчания и публично отойти от этой политики и заявить мой протест против неё; одновременно я откажусь от кандидатства в члены Исполкома и Президиума Исполкома Коминтерна».

Туоминен утверждал, что Сталин порвал с ленинской линией в национальном вопросе, развернув наступление на Финляндию, которое явилось «преступлением против самоопределения народов и политики мира». Сталин начал войну не только против финской буржуазии, но и «против народа Финляндии». Чтобы прикрыть преступный характер этой войны, им было задумано и создано по примеру Гитлера «„народное правительство“, которое „просило Красную Армию "освободить народ Финляндии от ига капитализма"“… Но так же, как Гитлер забыл спросить народы Австрии, Чехословакии и Польши, хотят ли они освободителя в лице гитлеровской армии, так же Советское правительство забыло или высокомерно не считало нужным спросить собственный народ Финляндии или хотя бы ту часть его, на поддержку которого рассчитывали в начале наступления,— какое было его мнение, хотел ли он такого „народного правительства“ и Красной Армии для своего освобождения».

Туоминен утверждал, что СССР является агрессором, а навязанный им Финляндии мир — империалистическим диктатом. Он заявлял, что не финский народ, а Гитлер дал Красной Армии разрешение двинуться против Финляндии. «Даже самая лучшая пропаганда не может теперь изменить того факта, что Советское правительство, заключив союз с самым преступным раздувателем войны, с империалистической Германией — одновременно вступило на путь империалистической политики» [428] Коминтерн и вторая мировая война. Ч. I. С. 368—370. .

Внимательно следя за ходом советско-финляндской войны, Троцкий уделял существенное внимание объяснению причин, заставивших Сталина развязать её. «В Прибалтике Кремль ограничил свои задачи стратегическими выгодами,— писал он,— с несомненным расчётом на то, что опорные военные базы позволят в дальнейшем советизировать и эти бывшие части царской империи. Успехи в Прибалтике, достигнутые дипломатическими угрозами, натолкнулись, однако, на сопротивление Финляндии. Примириться с этим сопротивлением означало бы для Кремля поставить под знак вопроса свой „престиж“ и тем самым свои успехи в Эстонии, Латвии и Литве. Так, вопреки первоначальным планам, Кремль счёл себя вынужденным прибегнуть к военной силе» [429] Бюллетень оппозиции. 1940. № 82—83. С. 31. .