Рой Медведев - Неизвестный Сталин

Абдурахман Авторханов, один из первых авторов теории убийства Сталина Берией, тоже обратил внимание на прекращение антисемитской кампании в газетах, вышедших в СССР в понедельник 2 марта. Но для Авторханова этот факт стал главным косвенным доказательством убийства Сталина в ночь на 1 марта и того, что в этом заговоре принимала участие вся четверка лидеров, приглашенных на последний «сталинский обед». «Уже 1 марта фактически власть была в руках „четверки“, — предполагает Авторханов. — Объективное доказательство этому — внезапное прекращение 1–2 марта кампании в „Правде“ против „врагов народа“» [29] Авторханов А. Загадка смерти Сталина. С. 206–207. .

Авторханов прав, что 1 марта произошли изменения государственной и партийной политики, отразившиеся на содержании всей прессы уже 2 марта. Однако прямого выхода на всю прессу не было ни у Берии, ни у Хрущева. Общую директиву агитпропу ЦК КПСС мог дать лишь секретарь ЦК по идеологии М. А. Суслов, а общую директиву всей цензуре — министр госбезопасности С. Д. Игнатьев.

Цензура в СССР действовала как система запрещения публикации сведений, составляющих государственную тайну, и постоянно обновляемые списки запрещаемых тем и сведений составлялись органами госбезопасности с участием того же агитпропа. Обойти Суслова и Игнатьева для общей директивы в прессу и цензуру было невозможно. Но каждый из них подчинялся лично Сталину.

Главным редактором «Правды» в ноябре 1952 года был назначен Д. Т. Шепилов, в прошлом близкий Жданову человек. В 1950 году Шепилов, после завершения «ленинградского дела», был снят со всех постов по распоряжению Маленкова. Он был без работы несколько месяцев и также ожидал ареста. Шепилов вернулся в аппарат ЦК по инициативе Сталина. Сталин готовил реорганизацию идеологической системы СССР и стремился выдвинуть в руководстве КПСС прежде всего марксистски образованных идеологов и подчинить идеологическому центру управленцев-администраторов, к которым он относил все свое ближайшее окружение. (Маленков, поняв этот общий замысел, распорядился срочно оборудовать в своем главном кабинете в здании ЦК на Старой площади новые книжные полки, на которых были выставлены около 700 томов книг по философии, политэкономии и истории.)

Кто именно остановил антисемитскую кампанию по «делу врачей» в прессе 1 марта 1953 года, остается пока неизвестным. Шепилов в посмертно опубликованных воспоминаниях полностью обходит этот вопрос, хотя ему как редактору «Правды» такая директива должна была поступить в первую очередь. Можно, однако, не сомневаться в том, что прекращение пропагандистской кампании неизбежно было связано и с прекращением подготовки самого судебного процесса по «делу врачей». Директиву об этом мог дать только Игнатьев.

Министр МГБ С. Д. Игнатьев несколько раз вызывался к Сталину в Кремль в ноябре-декабре 1952 года. Возможно, что он также приглашался к Сталину и на дачу, где беседы с посетителями имели более конфиденциальный характер и проходили без свидетелей. 3 ноября 1952 года вместе с Игнатьевым к Сталину были приглашены первые заместители Игнатьева Сергей Гоглидзе, Василий Рясной и начальник следственного отдела МГБ Михаил Рюмин. Беседа Сталина с чекистами продолжалась почти два часа. По свидетельству Судоплатова, возглавлявшего в то время один из отделов МГБ, Сталин отнесся очень критически к тому сценарию «заговора», который подготовил Рюмин, считая его примитивным и неубедительным. По личному распоряжению Сталина Рюмин был смещен и уволен в запас 14 ноября 1952 года [30] Судоплатов П. Разведка и Кремль. С. 362. . Составление нового сценария Сталин взял на себя. Все евреи-чекисты, работавшие в центральном аппарате МГБ, около тридцати человек, были арестованы. Именно в эту волну арестов попал в лубянскую тюрьму сын первого главы РСФСР Якова Свердлова, полковник МГБ Андрей Свердлов. «Заговор» врачей-евреев на второй стадии должен был вырасти в более общий «сионистский заговор». Общее руководство этого разросшегося до огромных масштабов погрома осуществляли Игнатьев и его заместители С. А. Гоглидзе, С. И. Огольцов и В. С. Рясной, в то время как следствие по этому делу возглавил новый начальник следственного отдела МГБ H. М. Княхин, бывший до этого заместителем Рюмина.

1 марта 1953 года следствие по «сионистскому заговору» начало рассыпаться. 5 марта 1953 года МГБ и МВД были объединены в единое министерство, главой которого был назначен Берия. Первой была освобождена из заключения уже в день похорон Сталина жена Молотова Полина Жемчужина. Затем реабилитировали и освободили арестованных врачей. Вслед за ними освобождали и других, но одновременно арестовывали организаторов этой фальсифицированной кампании. Были, в частности, арестованы Рюмин и Огольцов.

По опубликованным недавно документам о деятельности Берии видно, что каждый такой арест требовал санкции Президиума ЦК КПСС [31] Лаврентий Берия: Сб. док., 1953 / Под общ. ред. А. Н. Яковлева. М.: Московский международный фонд «Демократия», 1999. . В объяснительной записке в Президиум ЦК КПСС о «деле врачей» Берия настаивал также на привлечении к уголовной ответственности Игнатьева и Рясного как виновных в нарушениях законности и «фабрикации» ложных обвинений. Однако Президиум ЦК КПСС по причинам, которые никогда не объяснялись, не дал санкции на арест Игнатьева и Рясного. Игнатьев был все же освобожден с поста секретаря ЦК КПСС. Ему было предложено «представить в Президиум ЦК КПСС объяснения о допущении МГБ грубейших извращений советских законов и фальсификации следственных материалов». Какие объяснения дал Игнатьев, остается неизвестным. Его обвинили по партийной линии даже не в «ошибках», а в «потере бдительности». Он получил пост первого секретаря Башкирского обкома КПСС, а через два года стал первым секретарем Татарского обкома КПСС [32] Политбюро, Оргбюро, Секретариат ЦК РКП(б), ВКП(б), КПСС: Справ. М.: Госполитиздат, [Б. г.]. С. 115. . Игнатьев был избран делегатом XX съезда КПСС и помогал Хрущеву в подготовке доклада о «культе личности». В этом докладе Хрущев представил Игнатьева как жертву Сталина, а не как исполнителя его воли. Игнатьев умер в возрасте 79 лет, получив к своему 70-летию в 1974 году очередной орден. Такое отношение к Игнатьеву, не пострадавшему ни в одной из партийных «чисток», говорит о том, что ему покровительствовал не только Хрущев, но и Суслов.

Первый заместитель Игнатьева В. С. Рясной в 1943–1946 годах работал вместе с Хрущевым на Украине. Рясной был наркомом НКВД Украины. В 1954 году его назначили на пост начальника Управления МВД Московской области, а впоследствии, с 1956 года, он работал начальником разных крупных строительств. Наиболее загадочной оказалась судьба Огольцова. После докладной записки Берии в Президиум ЦК КПСС в апреле 1953 года об обстоятельствах убийства Михоэлса в 1948 году он был арестован. Но в августе 1953 года Огольцов, вместе с оперативными работниками, участвовавшими в этой «ликвидации», был освобожден и отправлен на пенсию. Защита Хрущевым принципов «социалистической законности» оказалась весьма избирательной.