Рой Медведев - Неизвестный Сталин

Однако ознакомление с архивными версиями таких протоколов показывает, что они не представляют собой первичных документов, записанных в ходе допросов, а являются достаточно произвольными «резюме», соответствующими разрабатывавшемуся «сценарию». Допросы чаще всего проводились ночью, и истощенные пытками и бессонницей люди были готовы подписывать любые, самые фантастические самооговоры. Для примера можно процитировать выдержку из протокола допроса арестованного Виноградова Владимира Никитича, протокол хранится в архиве ФСБ РФ. Допрос вел старший следователь МГБ СССР майор госбезопасности И. Меркулов. Допрос был начат в 23 часа 20 минут 6 декабря 1952 года и закончен в 4 часа 20 минут 7 декабря. Он продолжался, таким образом, пять ночных часов. Между тем весь текст протокола, перепечатанный с заметок следователя уже после допроса, умещается на двух страницах и состоит из четырех вопросов и четырех ответов, которые явно подсказаны самим следователем:

«Вопрос.На штатных должностях в Лечсанупре Кремля с какого времени вы работали?

Ответ.С 1934 года. Разновременно я занимал должности заведующего терапевтическим отделением, главного терапевта и профессора-консультанта.

Вопрос.Используя это положение, привели лечебную работу в системе Лечсанупра к развалу?

Ответ.Организация лечения больных в Лечсанупре Кремля действительно была поставлена преступно. Лица, занимавшие в Лечсанупре руководящие посты, и прежде всего Егоров, я, Василенко, Очкин, Попова не заботились о налаживании лечебной работы… Егоров, я и целый ряд других профессоров, чтобы создать видимость благополучия в Лечсанупре, занимались в некоторых случаях подтасовкой и извращением фактов: ставили диагностику задним числом, заставляли врачей-кардиографов подгонять заключения по электрокардиограммам под клинический диагноз, нарушали больничный устав и т. п.

Вопрос.Вы создавали условия, при которых вам легче было бы творить свои вражеские дела?

Ответ.Сложившаяся по нашей вине обстановка в Лечсанупре являлась благоприятной для проведения преступной деятельности со стороны враждебных элементов. Признаю, что и я вместе с моими сообщниками использовал эту обстановку в своих преступных целях.

Вопрос.Каких именно?

Ответ.Я имею в виду применение мною и моими сообщниками преступных методов в лечении Щербакова и А. А. Жданова, а также мое преступное отношение к лечению А. А. Андреева» [517] Копия этого протокола была передана мне Г. В. Костырченко, который в своей книге по истории антисемитизма в СССР анализирует несколько сценариев, подготовленных следствием. .

Профессор В. Н. Виноградов был арестован 4 ноября 1952 года и через месяц, после многочисленных избиений и пыток, подписывал уже любые показания. Приведенный здесь «протокол» был одним из десятков на разные темы и по разным «сценариям», сионистским, «американским» и даже «британским». В итоге Виноградов был представлен в «деле врачей» как завербованный именно английской разведкой. «Сионистская» группа, возглавлявшаяся якобы профессором М. С. Вовси, впоследствии была объединена с «английской» и по фантазии следователей планировала убийство Сталина, причем не только через неправильное лечение, но и прямым нападением на его машину при ее выезде из Кремля.

Сталин, безусловно, спешил быстро закончить это «дело», но явно не знал, как это можно сделать. Судя по материалам следствия и спискам подозреваемых, все «дело врачей» оказалось очень большим и в начале декабря 1952 года только разворачивалось. Между тем здоровье самого Сталина продолжало ухудшаться, и ему было трудно осуществить те преобразования партийного и государственного аппарата, которые начались на XIX съезде КПСС. Новая структура власти еще не была сформирована, и ни в ноябре, ни в декабре Президиум ЦК КПСС ни разу не был собран даже для определения собственных полномочий.

17 ноября 1952 года Сталин собрал у себя в Кремле всех секретарей нового ЦК КПСС, их было уже десять, и между ними были распределены сферы ответственности. Суслов, как это можно заключить из его последующего разговора с Шепиловым, вновь получил контроль над работой центральной прессы. Суслов информировал Шепилова, что на встрече у Сталина было решено назначить Шепилова главным редактором «Правды» вместо Ильичева. Это был шаг по ограничению влияния Маленкова. Шепилов считался другом Жданова и членом «ленинградской группы». В 1950 году он долго не имел работы и ожидал ареста.

В декабре Шепилов обсуждал вопросы реорганизации редакции «Правды» лично со Сталиным. Сталин явно хотел сделать «Правду» более влиятельной. Шепилов цитирует слова Сталина: «Как можно руководить идеологической и политической работой такой большой партии, как наша? Только через печать. Как можно руководить самой печатью? Только через „Правду“’. Это — газета газет. Должна быть газетой газет. А „Правда“ совсем измельчала. На ряде фактов мы убедились, что Ильичев — марксистски неграмотный человек. Невежественный человек. Ему нужно поучиться в партшколе» [518] Шепилов Д. Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 7. С. 34–35. .

Новый состав редколлегии «Правды» утверждался Секретариатом ЦК, на котором Сталин также присутствовал. По свидетельству Шепилова, «Сталин выглядел хорошо и почему-то был очень весел: шутил, смеялся и был весьма „демократичен“» [519] Там же. . «Хороший» вид Сталина в декабре 1952 года был отмечен и другими.

Это было, однако, связано с покрасневшим, розовым цветом кожи лица, обычно серой, как у всех пожилых курильщиков. Дочь Светлана, приехавшая в Кунцево 21 декабря, чтобы поздравить отца с днем рождения — ему исполнилось 73 года, обратила внимание, наоборот, на плохое самочувствие: «…Он плохо выглядел в этот день. По-видимому, он чувствовал признаки болезни, может быть, гипертонии, так как неожиданно бросил курить и очень гордился этим — курил он, наверное, не меньше пятидесяти лет» [520] Аллилуева С. Двадцать писем к другу… С. 156. . Сталин по-прежнему испытывал кислородное голодание. В 1952 году он осенью не поехал отдыхать на юг, решив, что дела в Москве после съезда КПСС обязательно требуют его личного присутствия.

Внезапное прекращение курения у людей, ставших зависимыми от никотина, всегда и неизбежно ведет к заметным физиологическим и психическим изменениям, «переходному периоду», который продолжается несколько месяцев. Эти изменения достаточно хорошо изучены. Уменьшается способность к концентрации внимания, возникает повышенная раздражительность, депрессия и бессонница. Однако отказ от курения при гипертонии ведет к снижению кровяного давления, это Сталин мог узнать и без врачей. К тому же в прошлом Виноградов говорил ему, наверное, то же самое.